Капитан направился на встречу с Полем. Ги занялся приготовлениями, как велел наставник. Юноша где-то раздобыл белую котту и нашил на неё красный крест из телячьей шерсти. Он получился точь-в-точь, как у храмовников, с расширяющимися концами.
Рука для подобной работы была набита: ведь он с детства обучался морскому ремеслу. Команда, приютившая его, частенько сажала Ги за починку парусов, вооружая иглой и нитью. Сотни футов исправленного полотна прошли через эти трудолюбивые руки.
Хотя Пьёвро и заверил, что всё тщательно спланировал, юноша нервничал. В сообщении, переданном людям короля, говорилось: «Некто из тамплиеров готов говорить».
Обеспокоенный Ги сказал:
– Будь осторожен.
Капитан ответил:
– Не бойся за меня, малец. У меня есть чем удивить того, кто объявится.
Юноша подпёр рукой подбородок, ожидая дальнейшего посвящения в детали.
– Раз мы решили их обмануть, – рассуждал капитан, – и настоящего храмовника у нас нет, набьём моего «собеседника» соломой. Пусть думают, что наша встреча состоялась. В сумерках никто не разберёт, что скрывается под капюшоном.
– Почему ты думаешь, что кто-нибудь явится?
– Помнишь тело доносчика, что мы нашли в том доме? То, как убили этого человека, рассказало мне ещё кое о чём. Он был отравлен, а это значит, что он знал своего убийцу, сам его впустил. А во-вторых, его не закололи, как свинью. Сначала с ним вели разговор, им было интересно, что он знает.
Пьёвро вспомнил слова Теобальдо: «скорее рыба заговорит, чем лишнего сболтнёт тамплиер».
Место, где Спрут организовал ловушку, было выбрано не случайно. Строящийся дом в два этажа одиноко стоял на окраине города. Каменная кладка, деревянные балки, дощатые полы; у некоторых стен ещё стояли строительные леса. Днём здесь трудились плотники и каменщики, заканчивая крышу и верхний этаж. Ночь была в распоряжении заговорщиков.
Ги укрылся наверху среди строительных материалов и тюков, чтобы в случае опасности подать сигнал капитану или прийти к нему на помощь. Через дыру в полу, он мог отчётливо видеть всё, что происходило этажом ниже.
Посреди небольшой комнаты стоял стол. Горела пара свечей. В полумраке человеческие силуэты отбрасывали длинные тени. Спиной к выходу на табурете сидел человек в чёрном камзоле. У стены напротив стоял его собеседник в белой мантии и таком же белоснежном плаще с надвинутым на лицо капюшоном. Время тянулось, ожидание было долгим.