Впереди выступал здоровяк Милош, предвкушавший хорошую трапезу. Будучи непритязательным к еде в походе, он всё же разбирался в хорошей кухне, как-никак – дворянин из Блатны. Сказать, что он любил поесть, – ничего не сказать. Это было не чревоугодие, а ритуал. Богемец четко разделял богоугодные дела: тренировки и быт, сон и дорогу, и ко всему относился очень ответственно. Но когда он садился перекусить (если, конечно, перепёлок и кроликов можно было назвать перекусом), обряд должен быть соблюдён до последней обглоданной косточки. В этот момент его волновало лишь, подходит ли сыр к вину и правильно ли приправили поросёнка. Остальное могло гореть семью огнями. Злые языки утверждали: хоть в трубы иерихонские гуди, а «Рыцарь Свиного Окорока» не сдвинется с места, только вытрется рукавом и важно изречёт для особо назойливых: «Блажен вкушающий дары Господни!».
Отряд приняли тепло и радушно, дав путникам отдохнуть и восстановить силы. К концу трапезы вернулся аббат в сопровождении двух братьев монастыря. Один из них был очень стар, другой, напротив, полон жизни. Мальчик заботливо усадил старого человека к столу и уселся сам. Его умные круглые глаза внимательно следили за всем происходящим. Настоятель наклонился к золотоволосому послушнику, что-то обсудил с ним, после чего обратился к рыцарям:
– По доброй традиции, двери нашего аббатства всегда открыты для достославных тамплиеров и их друзей. Мы с радостью принимаем вашу помощь. Я отпишу Великому Магистру слова благодарности.
Богемский рыцарь с достоинством ответил:
– Орден оправдает возложенное доверие.
– А теперь о важном. Вам предстоит сопроводить уважаемого брата Камилло из Аосты, – старик в ответ одобрительно кивнул, и аббат продолжил – вместе с послушником Августином.
Подросток, на вид лет двенадцати, был приставлен к старику в обучение, а также для сопровождения и всякого рода помощи.
– Лошади уже готовы в дорогу. Можно отправляться. Благослови вас Господь!
И аббат удалился.
Милош о чём-то пошептался с монахом, нёсшим послушание в трапезной. Когда все уже двинулись за ворота, подбежал запыхавшийся человек. В дорожную сумку чеха перекочевали головка сыра, пирог и вяленое мясо. Богемец посмотрел на удивлённых спутников, пожал плечами и, оправдываясь, заявил:
– Всем известно, что, хоть к западу, хоть к югу от Бургундии, всех кухарей можно выпороть и выгнать в шею.
Запирая ворота, монах улыбался: будет что поведать братьям в обители.
Притаившийся за деревьями человек ждал долго. Наконец он увидел рыцарей, покидающих аббатство. Внимательно разглядев каждого, дабы запомнить, он тихо отступил в чащу и скрылся.