В дороге у каждого было своё занятие. Милош с рыцарями обеспечивали боевой порядок и охрану и делали это основательно. Дамиен совмещал обязанности казначея и субмаршала, решавшего текущие нужды, а также выполнял разные поручения.
Не обременённый заботами Вейлор читал, но путь со страницы на страницу давался ему труднее, чем весь их конный переход. Роман, который он пытался осилить, повествовал о Персивале. О наивном юноше, столкнувшемся с роковыми испытаниями, совершившем немало подвигов во имя Чести и Доблести, став истинным Рыцарем при Дворе благородного короля. Иногда, воодушевившись, юноша представлял себя тоже странствующим рыцарем, слагал стихи, посвящая их своей возлюбленной Алейне.
Всё свободное время друзья, Дамиен и Вейлор, дурачились, вспоминали детство и подшучивали друг над другом. Ехавшие в телеге старик и мальчик всю дорогу перешёптывались. Августин, словно школяр, пересказывал заученное, а наставник, кутаясь в тёплую накидку, утвердительно кивал головой, изредка поправляя его. Со стороны это была вполне привычная картина: рыцари Ордена Храма сопровождают важную персону с внуком.
На ночлег остановились у реки в лесу. Тамплиеры знали своё дело: привязали коней, развели огонь, принесли воды, приготовили еду на костре и выставили охрану. Карл и Рене первыми ушли в дозор. Старик, намаявшись за день, спал в палатке.
Юноши остались наедине с ветераном: им не терпелось из первых уст услышать истории о великих сражениях. Однако нужно было очень постараться, чтобы убедить немногословного богемца поведать о подвигах. И парни решили подначить простодушного чеха. Здоровяк в это время поджаривал что-то на углях для мальчика. Сучья в костре тихо потрескивали. Пошептавшись, Дамиен и Вейлор решились на уловку. Они затеяли спор о легендарной осаде Акры. Дамиен, как бы невзначай, небрежно заметил:
– Там сарацин-то было всего тысяч десять!
– С десятью тысячами я управился бы и один, верхом на корове! – высмеивал его Вейлор.
От этих слов Милош с силой воткнул нож в бревно, на котором сидел, но смолчал. Дамиен, подмигнув другу, важно продолжил:
– Что ты говоришь? Мне рассказывал торговец с ярмарки, что он еле ноги унёс на последней галере, уплывающей с больными и немощными на Кипр. В войске султана было не менее сорока тысяч.
Богемец вспылил:
– Твой торговец либо слепой, либо бессовестный обманщик! Я видел всё собственными глазами!
Милош помолчал, вспоминая то, чему он был свидетелем шестнадцать лет назад, и начал свой рассказ. Говорил он прерывисто и очень эмоционально. Иногда переходил на родной язык, но никто не перебивал его. Наоборот, от этого повествование становилось ярче, незнакомые слова звучали, как магические заклинания.