– Я одолел его, слышишь. Я выбил его меч и рассёк кисть, – Ги плакал, заикаясь, – но он дрался нечестно!.. Он… Господи!.. Это нечестно!
Капитан аккуратно убрал с лица парня непослушные белёсые волосы. Ги слабо сжал руку Спрута.
– Я чувствую, как старуха идёт за мной, не отдавай меня ей!
– Мы найдём лекаря, обещаю! Не бойся!
Пьёвро поднял юношу и, взяв его на руки, бросился бежать. Совсем рядом была помощь. Приют госпитальеров находился недалеко, у старой часовни. Спрут пустился напрямик. Мальчишка уже молчал. Капитан что-то кричал ему, но в ушах Ги стоял гул, он ничего не слышал.
Пьёвро ещё продолжал бежать, когда тонкие мертвенно-бледные пальцы, вцепившиеся в его плечо, разжались…
Братья иоанниты всполошились, услышав шум по ту сторону ворот, кто-то за стенами звал на помощь. Монахи торопливо отворили дверь.
У порога на коленях застыл человек, державший на руках безжизненное тело. Оранжевое свечение факелов пролилось на тёмный силуэт, высветив безвольно повисшую руку и неестественно запрокинутую назад голову юноши.
Монахи скорбно молчали, стоя перед капитаном.
На заре командор Теобальдо встретился с Пьёвро. Во дворе у конюшен братья Ордена готовили лошадей. Спрут собирался в спешке. Злая ночь была длинной, казалось, утро её так и не сменит. Наконец темень рассеялась, но кошмар – нет. Всё это время он провёл на воздухе, не смыкая глаз, попросив лишь об уединении.
Не зная, как начать разговор, Тео молча передал Пьёвро одежду, о чем тот просил. Госпитальер понимал состояние капитана, чувствовал его боль. Любые слова ранили или были бы лишними. Невзирая на открытые раны друга, он начал о главном:
– Кто тебя надоумил влезать в неприятности? Ты делаешь это не по своей воле. «Риск без нужды» – это не о капитане Пьёвро, я слишком хорошо тебя знаю.
Спрут повернулся, чтобы ответить:
– Тео, ты помнишь наш уговор о вопросах?
Он продолжил закреплять седло. По выражению лица и холодному непроницаемому взгляду капитана Теобальдо понял его намерения: он не отступит. Возможно, оправдываясь или убеждая себя в очередной раз, Пьёвро продолжил:
– Я подвергаю опасности всё моё окружение. Я уезжаю. Тело Ги забираю с собой. Его похоронят там, где его дом.
Поведение Спрута возмущало добросердечного итальянца до самой глубины души:
– Опять уходишь от ответа?
Пьёвро продолжил сборы, словно не расслышав вопроса или специально пропустив слова Тео мимо ушей.
– Здесь меня легко достать, – сказал он, – я залягу на дно. На своей земле легче биться, там у меня везде глаза и уши. Ничто не станет для меня неожиданностью. Здесь я – непрошеный чужак.