Сколько раз Пьёвро сам пел её со своей командой. И работа спорилась, и казалось, что даже корабль быстрее несёт их к знакомым берегам. Это не крестьянские рифмы, что распевают на деревенских праздниках, и не псалмы, льющиеся с хоров церкви. Слова, ставшие опорой морской общины, унимали тоску по дому, поддерживали в трудных схватках со стихией. Песни моряков – это иной случай. Им присуща особая красота и сила. Когда сливаются баритоны серьёзных крепких мужчин, даже громадные волны отступают и появляется надежда.
«Крепчает ветер за кормой.
Эй-хо! Морское братство!
Волна шагает за волной.
Эй-хо! Морское братство!
Плечо к плечу, держите ряд.
Эй-хо! Морское братство!
Ставь паруса! Крепи канат!
Эй-хо! Морское братство!
Не дрогнет крепкая рука.
Эй-хо! Морское братство!
Шторм не пугает моряка.
Эй-хо! Морское братство!
Вот дружно стали мы стеной.
Эй-хо! Морское братство!
И когг стрелой летит домой!
Эй-хо! Морское братство!
Эй-хо! Эй-хо! Эй-хо! Эй-хо!
Эй-хо! Морское братство!»
А уж если дружная песня не помогла, моряку оставалось только молиться.
Уже с порога здесь велись оживлённые разговоры. Не было свободного места, и народ толпился. Хвастуны делились подвигами, в стороне крепкие мужи мерились силой, обычное дело.
Пьёвро уверенно шёл в самую гущу, продвигаясь мимо столов с шумными компаниями. Две монеты звякнули на углу стола. Все уставились на загадочную фигуру. Незнакомца можно было бы принять за моряка, если бы не странное франтоватое одеяние. (Одежда, которую Пьёвро позаимствовал у госпитальеров – своя-то сгорела, – была явно с чужого плеча. Это был единственный камзол, какой пришёлся ему впору). Но Спрута всё это мало заботило. Он стоял твёрдо, прямо, всем своим видом настаивая на всеобщем внимании.
– Это серебро для тех, кто любит поговорить, – обратился он к завсегдатаям, – тот, чьи истории окажутся интересней, получит вдвойне. Я ищу дворянина с перстнем, что горит огнём при дневном свете!
Дремавший пьянчуга очухался, как только разговор зашёл о наживе. Здешний народ мог учуять поживу, даже находясь по другую сторону пролива. Однако, кто хорошо знаком с морем, знает, что моряки объединяются только в двух случаях: когда ветер крепчает и когда на борту оказывается чужак.
– Здесь все господа! – вдруг послышалось из толпы.
Моряки захохотали. Какой-то человек, сдвинув в сторону кувшин и пустые тарелки, дотянулся до монет, поднял одну из них и покрутил над головой. Он громко объявил всем:
– Гляньте-ка, братцы! – раскрылась его беззубая пасть. – Решил купить наш голос королевскими монетами. А более обточенной железки у тебя не нашлось?