– Что король, что Орден – это могущественные фигуры! Тут убежать-то непросто. Я уже не говорю о том, чтобы победить! Тебя размажет, словно о рифы. Вина говорит за тебя. Остановись!
– Это уже личное, – стоя на своём, ответил капитан.
– Ты сделал всё, что мог.
Глубокая складка прорезала лоб капитана.
– Я не сделал ничего для спасения своей души.
Друг в ответ тяжело вздохнул.
– В этот раз, Пьёвро, мне не прикрыть твою спину, как раньше.
– У причала кораблю надёжней, но это ли его судьба? – усмехнулся Спрут, похлопав приятеля по плечу.
Нормандец потянулся к огонёчку. Его пальцы сжали фитиль, высвободив тонкую струйку сизого дыма, и тьма поглотила свет. Лица собеседников исчезли в ночи.
Наступившее утро не рассеяло туч, заслонивших небо. Хозяин лавки тяжело пробудился после короткой ночи. Появление капитана всколыхнуло воспоминания старого моряка. Роуп снова оказался под водой, камнем опускаясь на дно. Один во мраке, под толщей вод, безжалостно давящей на грудь. Он отчаянно всматривался вслед удаляющемуся пятну света. Там, далеко на поверхности, виднелось пламя, людские тела мотало волной меж корабельных обломков, кто-то противостоял, безвольных утягивало во тьму. Там ещё боролись за жизнь, здесь же, в ледяной ловушке, мучаясь от беспомощности, он ожидал погибели. Снова ждал, ждал, ждал, пока из мрачных видений его не освободил спасительный рассвет. Тревожные сны, словно сторожевые псы, возвращали его в ненавистное горькое прошлое, давая лишь перерыв на дневные заботы.
Пьёвро нигде не было. На столе осталось послание с указаниями и приписка: «Шансы выпутаться живым малы и уменьшаются с каждым днём. Я иду по новому следу. Если не свидимся более, сделай, как договорились. Мой когг, что стоит под парусом у причала, твой».
И старый моряк понял, что Спрут опять сделает всё по-своему. Как и всегда.
«Пожалуй, Роуп попал в самую точку, – размышлял Пьёвро, отправляясь по следам новой зацепки, – я влез между молотом и наковальней. С одной стороны – французский король, с другой – Орден тамплиеров. И неизвестно, когда молот ударит».
В этот раз путь его лежал на побережье Фландрии, в порт Кале.
«Таверна капитанов» прилепилась к скале, будто вросла в неё, как обитатель рифа. Каменный щит надёжно укрывал её от штормовых ветров. Сюда легко можно было добраться из порта по каменистой дороге, достаточно было перевалить через небольшой холм. Здесь, на твёрдой земле, в бухточке, спрятанной от чужаков, моряки ощущали себя свободно. Это был мир с собственными правилами и традициями.
Спрут никогда здесь не был. Он убедился, что идёт в правильном направлении, лишь издали услышав знакомую песню.