Представитель королевского трона дал знак всем садиться. Уселись за стол.
Кабота вновь не сдержалась и посоветовала фаворитке:
– Сильно не обольщайся, у правителя стальная, холодная броня на сердце.
Король решил утешить любовницу:
– Когда я на тебя смотрю, Франческа, то у меня странное чувство в животе…
Племянник эльфёнок заметил:
– Да у тебя глисты, дружок!
Сидящие за столом едва сдержались от смешка, все, кроме короля.
– Вон из-за стола, эльфийская рожа, вот недаром я не хочу оставлять трон тебе,– приказал Кристениэль.
Ребёнок понуро встал и пошёл к двери.
За него вступилась Франка:
– Мальчик не виноват, что родился эльфом.
– Трон дроу не унаследует тот, кто вылитый светлый эльф,– категорично проговорил государь,– Выдам дочь замуж за подходящего дроу в своё время.
– И этот дроу будет Лалониэль Терон,– предположила Кабота с ехидным выражением лица.
Девочка королевского рода скривилась, полоснув взглядом по магу, что заметили все.
– Очень даже может быть,– почти подтвердил догадки король.
Племянник оглянулся у дверей, но дядя не вернул подростка.
Ели молча. Франка страшно стеснялась, брала вилки, за которыми тянулись другие. Впрочем, она догадалась, что при очередной подаче блюд – вилку надо брать следующую.
После обеда короля позвали к министру финансов, он вышел, поцеловав руку новой фаворитке.
Кабота сразу заметила ведьме:
– Твои потуги быть придворной дамой смешны.
Даже брат правителя кольнул:
– Не думал, что брат опустится до дремучей деревни.
В коридоре, куда Франческа вышла с магом Тероном, тоже неслись ей вслед обидные слова от придворной аристократии:
– Шлюха. Шалава.
Но она догадалась: другие мужчины просто завидуют её любовнику, а женщины завидуют её положению при монархе. И девушка абстрагировалась ото всех: типа – ей нет дела до их злобного шипения и смешков.
Лалониэль заметил:
– Восторгов от дворца поубавилось, смотрю…
– Да ещё вчера от засилья золота в интерьере оскомина была…– вспомнила ведьма,– А сегодня от испорченных придворных.
– К интерьеру привыкнешь, а на происки интриганов наплюй. У них нет ни крупицы жалости, ни доли совести, ни настоящей любви к кому-либо.
– Это видно даже по их пресыщенным, наглым лицам,– кивнула Франка.
– Надо было тебе всё же со мной адюльтер затеять…И никто б тебе слова тогда не сказал…
– Ну, уж как вышло…И всё я понимаю – этикет при дворе. А этикет – это когда думаешь: «Чтоб ты сдох!». А говоришь: «Здравствуйте». Но эти правила только для элиты, а те, кто слуги или, как я, из народа – на тех и можно вымещать озлобленность и недовольство.
В лаборатории Терон и Франка Сигер заработались до вечера, сотворив несколько отваров.