В назначенный день Андре Планше стоял у кабинета нанимательницы, теребя в руках эскизы. Дама опаздывала.
В коридоре послышались женские голоса.
Элизабет спрашивала у сестры:
–Тебе миссис Хуберт не вернула долг?
–Нет,– отвечала Исидора.
–А общество любителей природы?
–Тоже нет.
–Ладно, я сама съезжу и туда, и туда, поговорю с должниками. Так тебе папиных денег не хватит и на год…Миссис Хуберт, кстати, получила компенсацию из зала суда, а не торопится рассчитаться с тобой…стерва.
–Да? И много выиграла у мужа?
–Очень приличную сумму.
–Как жадны люди…
–Очень жадны. Скупердяи все вокруг…кроме тебя. Надо быть осмотрительной, а не швырять деньги направо и налево.
Девушки поравнялись с Андре.
Исидора представила его:
–Элизабет, а вот и мой художник – мсье Планше. А это моя сестра – графиня Элизабет Хит.
–Добрый день,– снял шляпу француз.
–Добрый день, мсье Планше,– отвечала старшая сестра работодательницы, разглядывающая его с интересом,– А Вы верите в социализацию древних инстинктов наживы в цивильность и стабильность для граждан?
–В благие намерения, честно сказать, я верю с трудом, мисс Хит,– отвечал парень.
Исидора открыла ключом кабинет. Пригласила войти сестру и художника жестом.
На старшей сестре было бежевое атласное платье, густо расшитое коричневыми цветами с добавлением серебряной нити. Фиолетовая накидка. Её шляпка больше напоминала клумбу: феерию бежевых роз разбавляли фиолетовые виолы.
На младшей сестре платье из тёмно бежевого бархата с наклеенными цветами. Бежевая небольшая шляпка с волнами золотых кружев по бортам. В центре шляпки возлежали мелкие белые цветочки с двумя жёлтыми листиками, будто упавшими с осеннего дерева. Дама сняла длинное пепельного цвета пальто, и обнажились рукава в золотую сеточку с бантиками. Француз положил рисунки на стол и галантно взял из рук леди верхнюю одежду и повесил на вешалку.
У большого окна стол с позолоченными украшениями. Такие же стулья. На окне белая тюль и шторы цвета терракот. Стены покрасили красно-коричневой краской. На этажерке небольшая стеклянная ваза с цветами. Две объёмные, но простые люстры. На полу светлый паркет.
Андре, немного смущаясь, предлагал:
–Взгляните, как мои видения обрели форму.
Сёстры склонились над ними, стали перебирать. На одном эскизе изображалась живая земля – Гея, её дети – нимфы холмов и лесов танцевали в её волосах и щеках.
–Гамадриады, нимфы деревьев, слишком зелены, сливаются с листвой,– заметила Элизабет.
На другом эскизе кентавр Хирон освобождал Прометея от цепей на фоне горы и неба.
–Хорошо отображена никтинастия, листья и цветы повернуты строго к солнцу,– похвалила Исидора,– Но мало кто знает этот миф, где кентавр Хирон пожертвовал своим бессмертием, дабы освободили Прометея.