–А Вам, сэр Сэндлер, надо перенести кабинет в винный погреб, чтоб лишний раз не бить ноги, бегая в день по несколько раз,– стараясь не выказать страдание от боли, язвил Орин.
–Постой, что это у тебя грязь странного цвета? Кровь!
–Ничего страшно, упал, а там штырь…
–Заворачивай на кухню, там есть кипячёная вода и чистые полотенца.
Норман перехватил руку шурина жгутом, останавливая кровь. Затем промыл рану, наложил повязку.
–Нашёл с кем иметь дело! С итальянцами! Да они мстительны и коварны! За обиду, нанесённую любому члену семьи – убьют! Кто тебя пырнул? Чезорино? Энрике?
Парень молчал.
–Покрываешь убийц?!
–Не хотел говорить…Но на меня напали бандиты в масках.
–Врёшь!
–Могу поклясться на «Библии».
–Дурака никакими лекарствами не вылечишь.
В дверях кухни появилась Наяда.
–Что это с тобой?
Мужчины молча уставились на неё.
–Понятно…Прилетело от родственников Малевольти.
–Что, уже весь город знает о моём похождении? Нет, меня порезали бандиты.
–Порезали?! Не смей больше приближаться к Оттавии ближе, чем на сто метров!
–Вас не касаются мои любовные дела.
–Ты всегда был твердолоб…и глуп, как Граветин!
–Не смей касаться памяти Граветин! Ты, грязная завистница, что подобралась к её мужу!
–На что ты намекаешь?
–Ты и твоя подруга Беула – одного поля ягоды.
–Не смей! Я не тащила Нормана в постель, когда Граветин с ним жила!
Наяда зарыдала. Орину стало жаль сестру, он раскаялся, положил здоровую руку ей на плечо.
–Прости. Прости. Я знаю, ты любила Нормана.
–Я любила его чистой любовью,– ревела Наяда, всхлипывая,– Да, я завидовала сестре, но никогда не желала ей смерти.
–Ты могла сдерживать себя, находясь в одном доме с любимым человеком, а я не могу. Но ты ведь – женщина, тебе положено быть чище.
Норман нашёл в баре бутылочку с ликёром и отпил изрядное количество спиртного, обновляя горячительное в стопке при каждом упоминании о первой жене. Стоило Наяде расплакаться, адвокат вместе с остатками спиртного улизнул с кухни.
Оттавия, подходя к дому Филдинга, отослала брата домой. И, когда его силуэт исчез за деревьями, завязала юбки повыше, взобралась на дерево, по толстой ветке подкралась к окну Орина. Постучала.
Когда барон поднял римскую штору, то едва не упал от удивления. Он зафиксировал механизм и скорей открыл окно, впуская итальянку.
Она оглядела парня.
Облегчённо вздохнула, развязала юбки и деликатно осведомилась:
–Не найдётся ли у вас занятия для опытной сиделки?
–Зачем ты рисковала собой? Дерево должно быть мокрым от недавних дождей! Хотела, чтобы мы на пару ходили перевязанными? Я с рукой, а ты со всеми частями тела?