– Андрей, Андрей…
Линдау делала тщетные попытки поставить Волона на ноги. Французский астронавт Андрей Волон не подавал никаких признаков жизни. Его тело, словно мешок, волочилось по грунтово-песчаной поверхности Марса за тянувшими его руками субмедика.
За прозрачным забралом шлема отражались сгустки пыли с ржавым песком. Закручиваясь, они, увеличивались в скорости их движения. Несколько камешков рикошетом отлетели от стекла шлема Джоанны.
– Андрей, ведь ты еще жив, я знаю, ну помоги же мне, поднимайся.
Линдау тщетно пыталась поднять тяжелое тело коллеги.
– Ну, милый, давай, дружок, еще немного, еще полметра…
Девушка не могла больше медлить. Крупный песок с камешками, поддавшись силе начинавшейся марсианской бури, задел ее.
– Черт, – заметила она глубокий разрез в костюме.
– Прости, Андрей…
Линдау оставила тело астронавта и быстрым шагом, как только позволяла разведывательная, наземная, одежда, заспешила в посадочный люк корабля. Сняв шлем, не расстегивая костюм, направилась в рубку. Включая тумблера, усилители клапанов, работу электроники, она желала только одного: как можно скорей покинуть эту планету.
Двигатели взревели, турбинный усилитель, не ожидая необходимого прогрева, уже готовился поднять корабль вверх.
Стопора еще не успели отсоединиться от корпуса, как были охвачены пламенем реактора. Тут же заработали двигатели судна. Осталось только набрать высоту и израсходовать все количество топлива, которое могло бы разогнать «Паларус» до определенной скорости.
Затем по инерции от начальной скорости, пролетев более пятидесяти миллионов километров, Джоанне в отдельной шлюпке-криокамере оставалось долететь на ходу без двигателя до атмосферы Земли. Отделившись от челнока в расстоянии чуть дальше от ее спутника.
Все рассчитано.
Среди последовательно включенных приборов автоматики европейской сборки межпланетный корабль за шесть с половиной месяцев непрерывного простоя на планете ожил. Линдау, с холодным спокойствием пережив все произошедшее, понимала, что потеряла своих коллег и друзей. В этот момент она не могла больше ни о чем думать, потому что невозможно было что-то изменить. Разэкипировавшись, она должна была следовать инструкции: проверить состояние каждого из астронавтов и присоединиться к экипажу.
Какая к черту инструкция! Теперь она даже не знала, что ей делать. Она не слышала, как загудели стены. Тяжелая сила давления, поднимавшая корабль, заставила ее облокотиться о стену и опуститься на пол. В голове лишь мелькали мысли, никак не желавшие покинуть ее разум и бередившие душу.