— Наоборот, подделка банкнот стала проблемой года, — возразил Левис. — Зачастую люди не знают разницу между настоящей купюрой и поддельной, особенно, если они используются каким-нибудь мелким банком, о котором никто не слышал, что играет на руку фальшивомонетчикам.
— Я думал, банк Англии решил все эти моменты — или, возможно, вы очень молоды, чтобы помнить это, Барем, госпожа Уэстлейк, — обратился к ним лорд Монтклер. — Они сделали большой толчок около пятнадцати лет назад, чтобы избавиться от подделок. Для этого были привлечены все офицеры на Боу-Стрит, а также большая часть провинциальной полиции.
— Пятнадцать лет — большой срок для преступников, — сказал мистер Рутледж. — Я понимаю, что фальсификация снова поднимается. Соблазн легкого дохода слишком велик для некоторых людей, чтобы противостоять ему, даже под угрозой казни, которая последуют после того, как их поймают.
— Ну… для этого и нужен Королевский монетный двор, не так ли? — прошипел Скеффингтон. — Чтобы хранить наши деньги в безопасности от чертовых бандитов.
— В таком случае, будут ли эти вопросы касаться начальника Монетного Двора? — спросила София. — Имею в виду, некоторые думают, что чекана — это что-то, что относится к монетам, а не печатным деньгам.
— Монетный двор так не думает, — сказал Рутледж. — Банки должны разбираться с этим индивидуально. Именно поэтому банк Англии в прошлом занимал видное место в противодействии подделкам. У него есть ресурсы, чтобы предложить такие награды, которые побуждают офицеров на Боу-Стрит активно выслеживать фальсификаторов. Они бы не стали обещать заплатить такие большие деньги, если бы фальшивомонетничество не было серьезной проблемой.
— И какого успеха они добились? — спросила София. Что-то трепетало на краю ее сознания, как воспоминание, которое она не могла понять.
— Не так много, как раньше, — сказал Левис. — Большинство фальшивомонетчиков были схвачены, когда те пытались передать фальшивые чеки, но фальшивые банкноты обнаружить труднее. Лучше, если они найдут фальшивомонетчиков до того, как они распространят поддельные деньги, но это поколение бандитов умное — намного умнее, чем обычные воры. Я даже слышал, что это не несколько фальшивомонетчиков работающих по-отдельности, а целая организация, которой управляют лишь некоторые, и именно таким образом у них получается опережать полицию. Главный магистрат на Боу-Стрит, должно быть, в отчаянии вырывает остатки своих волос.
Монеты превращаются в еду и снова становятся монетами. Банкноты превращаются в одежду, потом в монеты, а затем в купюры. Все Сны, которые были у Софии на протяжении последних двух недель, сложились вместе благодаря одной этой информации. Могли ли её Сны означать фальсификацию? Деньги, которые таковыми не являются? Она не должна прибегать к таким выводам. Ей нужно снова увидеть Сон. Но если лорд Эндикотт стоит за всем этим, тогда не удивительно, почему бандиты такие умные. Софие захотелось вырваться на улицу и побежать назад к дому Баремов. Или, не будет ли слишком самонадеянно отступить от хороших манер и попросить леди Монтклер использовать спальные покои? Абсурдная мысль, но с некоторой привлекательностью. Теперь вечер казался бесконечно долгим — ужин, затем карты, а потом путь домой.