Когда я сворачиваю последний конвертик с творогом, Камиль ставит передо мной банку с детской смесью и бутылочку. Я с удивлением рассматриваю эмблему привычной Давиду фирмы на крышечке и непонимающе хлопаю ресницами.
Неужели у Камиля есть дети? А где он тогда их прячет?..
— Одолжил по-соседски. Или у тебя малой уже нормальную еду ест?
— Немного… В смысле Давид вообще не очень много ест, так что смесь подойдет.
— Чуть позже организую доставку. Напиши мне список, что именно требуется Давиду.
Я замираю, потому что не знаю, как на это реагировать. Вообще-то я планировала сразу после завтрака уйти, чтобы больше не доставлять Камилю проблем, вот только обратиться за помощью мне по-прежнему не к кому.
И паспорта у меня все еще нет.
— Я на сто процентов уверен, у тебя в голове там сейчас что-то закрутилось. Не поделишься мыслями? — Камиль замечает мой ступор.
— Я не могу пользоваться вашим гостеприимством. И вашими деньгами… — опускаю голову.
— В таком случае у меня есть для тебя выгодное предложение, голубоглазка. Выгодное для нас обоих.
Боже…
Неужели он все-таки захочет получить свое через…через… Через постель? Он не тронул меня ночью, потому что я была в невменяемом состоянии, а теперь спросит по полной?
Бесплатный сыр ведь бывает только в мышеловке.
Камиль
Знавал я истории, когда мужчины в семье были бытовыми инвалидами. Но они были безобидными, всего-навсего путали посудомоечную машину со стиральной, не знали, как пожарить себе яичницу, и готовы были молиться на своих жен, которые каждый выдавали им чистый комплект одежды.
А Аленка выглядит настолько зашуганной, что я всерьез начинаю, человек ее муж или какой-нибудь сказочный персонаж по типу Синей Бороды.
Кто бы ни был ее мужем — он полный моральный урод, раз решил, что женщину можно использовать в качестве своего домашнего питомца с функциями уборки, готовки, глажки и иже с ними, при этом запугивая ее.
— Да, теперь ты переходишь ко мне в рабство, — веселюсь, наблюдая за изменениями на лице ледышки.
Алена начинает пятиться от меня, беспомощно сжимая пальцы на банке с детским питанием. У нее глаза бегают по всей кухни, и, по-моему, девочка всерьез решила, что я могу продать ее на черный рынок трансплантологии.
— Брось, голубоглазка, я же просто шучу. Не мог не воспользоваться возможностью, у тебя такие глаза были… Я хотел проверить, могут ли они стать больше.
— Зачем вы… Зачем вы так? — слишком по-детски обиженно спрашивает Аленушка.
— Мне твои блинчики уж очень понравились. Честно признаться, даже у бабушки моей хуже были.