Вокруг комнаты собралась целая толпа. Анна медленно вышла, тихонько закрыв за собой дверь.
– Как она? – Полушепотом спросила Тэллиса.
– Дерьмово, вот как, – фыркнула Анна. – Цицерон, у нас есть вино?
– Да миледи. Флоринтийское, полемское, южное…
– Любое. Одну бутылку. Тэллиса, нужны бинты. Финник, бери своих ребят и наберите горячей воды. Дилий, – она протянула ему остатки платья, – этого быть не должно. Разошлись.
Коридор мгновенно опустел и перед комнатой остался только Лансер.
– Я не пущу тебя к ней.
– Нет, я…
– Ничего слышать не хочу! Убирайся! – Внезапно вспылила Анна и тут же успокоилась. – Прости, ты ни в чем не виноват. Я не хотела срываться. И за то что толкнула тоже прошу прощения.
– Ничего, я понимаю. Передайте ей, что мне жаль как все вышло.
– Я передам. Можно попросить тебя кое о чем?
– Конечно.
– Нужно съездить в Аленор и забрать ее вещи. Скажи Дэймону, что я попросила, если спросит. И медальон. Медальон обязательно.
Анна долго отмывала грязь и остатки въевшейся косметики. Кристи все еще вздрагивала от каждого прикосновения. Вода понемногу темнела. Анна закрыла все глубокие раны, накинула на Кристин свой зимний, меховой плащ и аккуратно уложила в кровать. Послышался стук в дверь. Анна тихо вышла в коридор.
– Как она? – Спросил Дэймон, дождавшись, когда Анна закроет дверь.
– Сам же видел.
– Ну да. Лансер приходил, просил отпустить его в Аленор.
– Да, я попросила. Отпустишь его?
– Уже отпустил, но я должен был уточнить, сама понимаешь. Сказала ей?
– Нет, – покачала головой Анна. – Мне кажется я не смогу. Может лучше подождать, пока она отойдет от пережитого?
– Я не знаю. По правде я не думаю, что что-то изменится. Только сильнее ранит… Решать все равно тебе.
– Да, – согласилась Анна. – Я скажу ей, но позже. Она слишком многое пережила за эти дни… Боюсь сейчас это может сломать ее окончательно.
– А где письмо?
– Там в комнате на тумбе…
Не успела Анна понять, как из комнаты донесся громкий, отчаянный крик, перерастающий в плачь. Анна рванула в комнату, но Дэймон поймал ее и прижал к себе.
– Не надо. Слишком поздно. Сейчас ей уже ничто не поможет.