Оскалившись, парень замахнулся раз, другой, потом сдался. Это было не попыткой к бегству, а скорее его последним "ура". Он гордо вскинул голову, когда ему, как и мне, заломили руки, и в ночи раздался резкий щелчок наручников.
Полицейский рывком поднял его на ноги, не заботясь о том, что из-за падения в кучу земли и сухих листьев, на нем осталась половина парка.
Поваливший его охранник тоже встал, слегка прихрамывая, но с победоносной улыбкой на лице.
Нас вывели из кустов на тропинку, по которой через несколько часов, когда взойдет солнце, будут сновать бегуны и гулять мамы с колясками. На данный момент она стала местом оформления незаконных обжиманий.
С бешено колотящимся сердцем, я ощутила на запястьях холодный, сковывающий меня металл. Оторвав взгляд от незнакомца, я посмотрела на полицейского, затаившегося рядом со своим пленником.
— Пожалуйста, вам не за что нас арестовывать.
Другой полицейский с седеющими волосами и тяжелым артиллерийским ремнем потер подбородок.
— Вот тут ты ошибаешься. Незаконное проникновение на территорию — серьезное преступление. Как и непристойное обнажение. За сегодняшнюю ночь было совершено достаточно правонарушений.
— Непристойное обнажение? — усмехнулась я. — Когда?
— Вы целовались в общественном месте.
— Это не противозаконно.
— Я видел, как он тебя лапал, — проворчал охранник с потным лицом. — Кто знает, как далеко бы вы зашли, если бы я не вмешался. Секс на бейсбольном поле? Это наказуемое преступление.
У меня вспыхнули щеки. Я не хотела обсуждать с этими идиотами секс.
— Это Ваше слово против нашего. Мы бы никогда не зашли так далеко. Мы не дикари.
— Говори за себя, — усмехнулся незнакомец. — Элль, ты можешь спорить до потери сознания, но тебе не победить.
Он с ненавистью прищурился на охранников.
— Я знаю закон, и закону плевать на правду.
— Следи за языком, сынок, — полицейский с тяжелым ремнем указал на незнакомца. — Ты уже в жопе, так что на твоем месте я бы не добавлял еще больше компромата к твоему делу.
«Постойте, на него что, заведено дело?»
Решив не обращать внимания на ненужные вопросы, я покачала головой и посмотрела на офицера, который, казалось, был у них главным.
— Послушайте, простите нас. Можно, мы просто заплатим штраф? — я смотрела на незнакомца, мучимая чувством вины за то, что он спас меня от изнасилования, подарил мне один из лучших вечеров в моей жизни, а теперь его посадят в тюрьму только потому, что я — хреновый бегун. — Отпустите нас. Я обещаю, что мы уйдем и никогда не вернемся.
— Не получится, юная леди, — сказал полицейский с тяжелым ремнем и что-то шепнул коллеге, кивнув на прикрепленную к лацкану рацию.