Мак Конн разворачивает свёрток и взмахивает перед девушкой нежно-голубой тканью, такой прозрачной, что Вейлин видит сквозь неё распахнутые от восторга глаза и густые тени ресниц своей возлюбленной. Он сжимает кулаки и делает глубокий вдох. Завтра они убегут. Завтра они станут свободными от обязательств и обещаний.
Дождавшись, пока Мата с отцом скроются в доме, Вейлин направился к корчме следом за Мак Конном.
– Налей-ка мне кубок вина, – крикнул мужчина, бросая монету на стол у окна.
Вейлин заказал хлеб, воду и встал поблизости возле очага, опираясь локтем на полку.
Посетителей к вечеру собралось много, как обычно, когда торговые ладьи возвращались из путешествий. Моряки отдыхали, наслаждались твёрдой землёй под ногами, а местные жители спешили послушать их байки о других берегах. Мак Конн поднялся поприветствовать вошедших знакомых.
Вейлин скользнул к его столу. В начинающихся сумерках на стол как раз падала тень. Да и во всей кормчей не было сейчас никому дела до юного друида. Пузырёк с соком дурмана он всегда держал за пазухой и, ловко открыв его пальцем, вылил содержимое в кубок Мак Конна.
Вернувшись за стол, торговец бросил плащ на спинку стула, уселся, вытянув ноги, и сделал пару глотков вина. Через несколько минут его голова прислонилась к стене. Вейлин подошёл ближе и услышал размеренное дыхание спящего.
Словно тень, промелькнул друид и бесшумно исчез за дверью с приятной тяжестью в руке, двигаясь в сторону старой крепости, населённой членами ордена и его учениками.
Собирать в дорогу ему было особо нечего. Грубый мешок, набитый книгами, стоял на столе в полумраке комнаты. Рядом на железном блюде догорал чёрный мешочек с золотой вышивкой.
Вейлин провёл пальцами по своему сокровищу – узкому кинжалу с кожаной рукоятью. Когда мальчику было десять, мать сказала: «Если не станешь мудрым друидом, как твой дед, так будь хотя бы сильным, как всадник», – и вручила ему кинжал, оставшийся от погибшего на охоте отца.
Мать одна чувствовала, что сын не стремится занять почётное место в племени волков, как они называли себя, предназначенное ему по крови. Однако племя нуждалось в новом жреце, и старейшины настояли, чтобы Вейлина отправили к друидам. И вот уже семь лет Вейлин нехотя впитывал всё, что вкладывали в его голову учителя, но каждое утро перед уроками он метал клинок по имени Волчий Зуб в дощечку на стене и бегал тренироваться к кузнецу.
«Я не стану ни друидом, ни всадником», – подумал Вейлин и с усилием запихнул в мешок последнюю книгу. За семь лет он украл у друидов не так много книг, но все они были исписаны между строк его стихами. Держать пергамент ученикам не позволялось. Знания друидов запрещено записывать. Но ему и не нужны были эти знания.