— Эйкке…
— Касси, прости! — не слушая ее оправданий, вдруг выдохнул он. — Прости, ради Ойры, я не думал, что все это так далеко зайдет! Я… не хотел, чтобы все так вышло! Я сам пойду к доктору Медомаю и все объясню, только…
— Что… объяснишь? — по-прежнему ничего не понимая, но чувствуя какую-то незримую угрозу, спросила Касси. Эйкке опустил голову, и у нее замерло сердце.
— Что я тебя обманул! — глухо, но очень твердо проговорил он. — Что ты просила его о помощи, которая на самом деле никому не нужна, потому что…
— Зои не больна? — то ли с надеждой, то ли с разочарованием закончила Касси и вздрогнула от его резкого голоса:
— Да нет никакой Зои, Касси! И не было никогда! Прости!..
Эйкке второй день сидел на постели с ногами, смотрел в одну точку и не хотел шевелиться. Он даже представить себе не мог, что одно слово способно прожечь душу кислотой и продолжать пытать ее — капля за каплей — не отступающими воспоминаниями.
Касси не стала кричать, обвинять, даже требовать от него объяснений. Просто отступила на шаг, опустила голову, будто больше не могла видеть, и наградила единственным:
— Ненавижу…
Холодным и равнодушным. Оставившим Эйкке без воздуха и желания бороться дальше. Он дотащил себя до дома, оправдываясь тем, что поступил правильно, и уговаривая себя вычеркнуть из памяти Касси и все, что с ней связано, но уже тогда понимая, что лжет сам себе. В каморке Тидея, с низким потолком и без единого окна, осознание навалилось со стократной силой, придавив и совершенно лишив здравых мыслей. В голове остались только абсолютно ненужные глупости. Но, кажется, именно они и давали возможность дышать.
Первый взгляд. Первое слово. В них тогда была лишь жалость, и Эйкке передергивало так, что он забывал о боли. Кажется, потому и рванул к Протею, чтобы доказать, что хоть чего-то стоит. А ведь был уверен, что после плена навсегда избавился от подобной потребности, которая и стала его причиной. Люди умеют выбивать любые наносные эмоции, оставляя лишь желание выжить. Правда, у кого-то отказывает и оно.
К Эйкке это не имело отношения. Он хотел жить и жаждал свободы так, что сумел восстать из пепла, когда не было совсем никакой надежды. И не думал, что одно лишь слово способно сжечь заново — так, что никакой Тидей уже не откачает.
Зачем ему Касси? Ну ведь нет ни единого сомнения в том, что без нее в его деле будет проще и спокойней. Ксандр не бросит его на полпути, а может, еще и обрадуется, что подруга отныне в безопасности и не надо тратить сипы на ее оберегание. Цель ясна: найти кровь перламутрового дракона. У доктора Медомая их ждала неудача, но это лишь первая попытка. С силой Эйкке и умом Ксандра они обязательно выполнят свою задачу, в этом не было ни единого сомнения. А Касси с ее жалостливостью и неприятием драконов могла только мешаться под ногами и отвлекать их внимание на посторонние вещи, грозя нарушить все планы. Сама сказала, что пользы от нее никакой, и даже Ксандр был с этим согласен. А значит, ее обиду следовало принять как благодеяние и благодарить за нее Создателей.