Почему же Эйкке хотелось обернуться драконом и напасть на них, не жалея себя и ни капли не страшась их гнева?
Для чего они привели его в дом дорра Леонидиса? Разве мало было в Авге других купцов — более удачливых и богатых, нежели отец Касси? Эйкке вообще не был уверен, что драконьим зельем можно торговать, раз уж ящеров дозволено содержать исключительно на Арене. А вот словно затмение какое-то нашло. И теперь Эйкке не сомневался, что это были проделки Создателей.
Знали они, к кому вести Эйкке. Понимали, что Касси не бросит в беде и откроет перед ним новые возможности. Так и вышло, и теперь Эйкке искал вовсе не неведомое зелье, у которого помнил лишь запах, а кровь перламутрового дракона, получив ко всему прочему уверенность в том, что рано или поздно он добьется цели. А без Кассиной настойчивости так и плутал бы впотьмах, теряя с каждым днем надежду и чувствуя лишь собственную никчемность.
Вот только иной интерес к дорини Кассандре никак не входил в планы Эйкке. И в потребности видеть ее каждый день он совершенно не нуждался. И непреодолимого желания дотронуться до ее пальцев он вообще не хотел. Не сейчас — и не с ней! Ведь ясно же, что все ее внимание к нему — исключительно из-за выдуманной сестры. И что даже помочь она хочет не ему, а своему брату. И что она ненавидит драконов, а он именно тот, в ком она не признает человека и к кому никогда не почувствует подобного же интереса.
Эйкке твердил себе это каждую ночь. И каждый день все равно искал с Касси встречи, оправдываясь тем, что она нужна ему для дела, и оттаивая душой под ее теплым взглядом.
Вероятно, богам было очень забавно за ним наблюдать. Да еще и подбрасывать раз за разом ситуации, из которых Эйкке не мог вывернуться. Как письмо от Кассиной матери. Как поиск лекарств — вдвоем в аптеке. Как этот рассвет, когда сам Энда дернул Эйкке за язык позвать Касси наверх. Как на обратном пути разлив вырвавшейся из застенья реки и растерянность Ксандра, не способного с поврежденной ногой помочь подруге перебраться на другую сторону.
Эйкке понадобилась пара секунд, чтобы принять решение и подхватить Касси на руки. Он же тогда еще не знал, что такое девичье тепло у самого сердца и аромат девичьих волос, напрочь сбивающий любые мысли. Как умудрился не навернуться на скользких камнях с совершенно пустой головой, Эйкке до сих пор не понимал.
Словно пробившиеся сквозь человеческую ипостась крылья помогли. И только было отчаянно жалко, что ручей так быстро закончился.
Показалось ему или Касси потом всю дорогу выглядела притихшей и замечтавшейся? И отвечала невпопад, и отводила глаза, когда случайно встречалась с ним взглядом?