— Это бесчестно, Ксандр!
Кажется, он подался тогда к ней и даже вдохнул, чтобы ответить, но потом только мотнул головой и отвел глаза.
— Когда-нибудь ты все поймешь, Касси, — грустно, но очень твердо сказал он. — А пока еще не время. Прости!
Что же, выходило, у них с Эйкке имелась какая-то тайна, в которой не было место Касси? Да когда же они успели так спеться? И как так получилось, что Касси оказалась в их компании лишней?
И наверное, могла она распытать Ксандра, пригрозив ему пожизненной обидой за молчание, и момент был самый что ни на есть удачный, да только поняла это Касси всего несколько минут назад, а вовсе не второго дня, когда упустила его без всякой жалости. А потом еще запретила Ксандру себя провожать. И вчера отказалась выйти к нему. Ниобея даже обеспокоилась, не поссорились ли нареченные, и Касси пришлось изображать недомогание, чтобы не вызывать последующих расспросов. Не хватало еще из-за одной проблемы нажить себе другую. А ну как воспользуется любимая мачеха их с Ксандром размолвкой и снова решит падчерицу в чьи-нибудь золоченые руки пристроить? Отец, правда, в последнем письме порадовал жену добрыми вестями об удачной торговле, но аппетит Ниобеи не могло удовлетворить никакое богатство. А Касси так не вовремя разругалась с Ксандром! Стоило, наверное, поприжать уже немного гордыню и поговорить с ним по душам. Не мог Ксандр зла ей желать! А значит, имелась у него причина и помогать Эйкке, и скрывать от подруги его ложь. И Касси должна была ее узнать!
Она вздохнула и опустила в воду пальцы, разбивая свое отражение.
Почему так страстно хотелось, чтобы эта причина оказалась достаточно весомой для оправдания Эйкке? Чтобы убить в ее душе горечь и обиду и вернуть туда необъяснимое вдохновение, рожденное именно им и им же и уничтоженное? Чтобы убедить ее, что она на самом деле нужна новому другу и он вовсе не променял ее на Ксандровы изобретения? Более глупой ситуации невозможно было себе и представить. Да только даже Ксандру не под силу избавить Касси от этих сомнений.
А на объяснения от Эйкке не стоило и рассчитывать. Даже будь Касси нужна ему для дела, после ее ласки он вряд ли когда-либо еще захочет ее видеть. Довольно и в первый раз хлебнул унижений. Нынче для них совсем уж не было причины.
На глаза набежали слезы.
Сколько можно плакать, оправдывая себя оскорбленным самолюбием? Может, стоило уже признаться, что ей просто понравился парень, которому сама она оказалась безразлична? Хоть одна правда в ее жизни. Самая горькая правда на свете…
— Касси…
Она вздрогнула, не веря своим ушам, но голос Эйкке ни с чем нельзя было спутать. Низкий, чуть приглушенный, словно сдавленный, и как будто бы виноватый — а у Касси сильно застучало сердце. Неужели все-таки нужна? Ведь иначе не пришел бы!