Она потом весь день то всхлипывала от пережитого страха, то хихикала от умильности картины со свернувшимися калачиками товарищами, и оставлять Протея одного с тех пор больше не решалась. А значит, ей предстояло провести эту ночь на жесткой неудобной лежанке, что вкупе с тревожными мыслями угрожало вероятностью и вовсе не сомкнуть глаз. Но мачеха не оставила ей выбора, и Касси, приткнув подушки так, чтобы лежанка хоть немного напоминала постель, уже откинулась было на них и даже закрыла глаза, как вдруг услышала осторожный стук в оконные ставни.
*Шнокель — мелкая монета.
**Молоссы — предсиественники ротвейлеров.
— Ксандр! — Касси не скрывала радости, увидев под окном лучшего друга. Он все-таки пришел! А она так измучилась, что готова была забыть все свои принципы и впустить его в дом даже среди ночи! — Как ты? Откуда ты? У тебя же сегодня занятия у мастера Форонея!
Ксандр кивнул и, не спрашивая позволения, подтянулся на руках, чтобы через несколько секунд очутиться в Протеевой спальне, единственной в доме располагавшейся на первом этаже. Он неспешно и словно бы показательно отряхнулся, хотя, пролезая сквозь окно, ничуть не запачкался, потом мрачно посмотрела на подругу.
— Занятия закончились, — сообщил он, как будто она этого не знала. Смятение сменило первую радость, и Касси недоуменно повела плечами.
— Я понимаю, — осторожно сказала она. — Но ты же устал. Я думала…
— Какое это имеет значение?! — снова непонятно огрызнулся он, и Касси совсем притихла. Когда она успела его обидеть? И чем? И как теперь быть? — Ты, если не желаешь, чтобы я по ночам в двери к тебе ломился, в следующий раз как-то иначе записки пиши. Я уж было решил, что Ниобея прямо сегодня злодеяние осуществить решила, а когда еще и в собственной спальне в столь поздний час тебя не застал…
Касси хрюкнула, но скорее от смущения, чем от настоящего веселья. Она и правда не выбирала слов, когда в смятении чувств взывала к лучшему другу о помощи. Кажется, в послании были фразы вроде «это будет ее последняя подлость» и «я скорее умру, чем подчинюсь этой зарвавшейся беспредельщице», а Ксандр привык принимать любые ее слова за чистую монету. Знал, что Касси не станет ему лгать. И был совершенно прав.
— Прости, — покаялась она, пропуская товарища в глубь комнаты к той самой лежанке, которую подготовила себе ко сну. Быстро разметала подушки по краям и жестом предложила Ксандру присесть. Тот не стал возражать, тяжело опустившись на сиденье. Видимо, сильно устал. А тут еще она со своими проблемами.
— Простил, — коротко, но искренне ответил он. — Рассказывай. Протей, как я вижу, на месте, что уже само по себе радует. С остальным как-нибудь справимся!