Наивный болван!
Сейчас он завидовал Ксандру так, как никогда не бывало. Пару лет жизни отдал бы за право поменяться с ним местами. И пойти с Касси на этот долбанный праздник, о котором она с таким вдохновением рассказывала.
Касси любила яркие веселые гуляния в честь Создателей, когда даже самые усталые и озабоченные люди находили в себе силы, чтобы улыбнуться проходящим мимо незнакомцам и получить в ответ столь же теплую и искреннюю улыбку. Обычно Касси удавалось урвать у мачехи час-другой, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на преобразившийся город и его жителей, но сегодня она собиралась восстать против Ниобеи и провести на празднике почти целый день. Вот только это был ее день с Ксандром. И именно Ксандр будет рядом, когда на лице Касси появится восторг от красоты украшенной площади. Когда она зальется веселым смехом, выиграв на ярмарке какую-нибудь игрушку. Когда она, сосредоточенная и вдохновленная, будет приносить дары богам и загадывать свое желание. Эйкке безумно хотел украсть у Ксандра эти мгновения. А вместо этого вынужден был топтать размокшую после очередного дождя землю, направляясь к руднику, где томился еще один несчастный драконий детеныш.
Эйкке мало о нем знал: парень миновал Арену, будучи выкупленным у охотников почти сразу после отлова. Уже Ксандр выяснил подробности, да и то лишь такие, какие вряд ли могли помочь их команде в деле освобождения пленника из рабства. Например, что дракон серебряного цвета: собственно, потому владелец рудника и вцепился в него мертвой хваткой, рассчитывая, что серебро дракона привлечет серебро и в его шахты.
Что дракон дважды устраивал бунт и дважды был усмирен местной охраной. Что хозяин называет его Аром, а парень не откликается, даже если только таким образом может получить еду.
От последней новости Эйкке усмехнулся: как же ему было это знакомо! Его на Арене упорно именовали Хамом от кем-то остроумно придуманного «Хамелеон», и Эйкке, даже понимая, что люди не могут знать его настоящего имени, делал вид, что не слышит их и не ведает, к кому они обращаются. За что огребал без всякой жалости, зато хоть в чем-то ощущал себя победителем. И бороться за жизнь становилось чуть проще.
Идти было долго: с двумя часовыми привалами ровно половину суток, и Эйкке, кажется, успел за это время подумать обо всем на свете, вспомнив все интересные моменты собственной жизни, несколько раз прокляв драконьих мучителей и представив самые чудесные картины будущей жизни. В свое время они тоже стали для Эйкке одним из способов борьбы с жестокой судьбой, вот только раньше в таких мечтах присутствовало лишь небо, крылья и бесконечная свобода, как воздух необходимая дракону.