Он внезапно разозлился. Какие мы догадливые!
— На очень древнем! Не нравится — не настаиваю! Будем и дальше официальничать, дорини Кассандра!
Но она покачала головой и беззаботно повторила:
— Эйкке!
На его лице появилось недоумение, а Касси вдруг стало отчаянно весело.
— Эйкке! — легко выдохнула она и беспечно рассмеялась. — Эйкке! — еще раз повторила она, до невозможности довольная читаемой растерянностью во всей его позе. Склонила голову набок, никак не справляясь с улыбкой. — Эйкке так Эйкке! Мне понравилось!
— Касси так Касси! — съязвил он в ответ, так и не решив, как относиться к подобному ее поведению. Забавлялась, а у него позвоночник от каждого ее слова по всей длине прошивало. И хотелось слушать еще и еще, пусть бы даже Касси плела откровенный бред, просто потому что от звука ее голоса становилось светлее в душе, а от проскальзывающего в нем тепла отогревалось сердце. Неужели влип, когда для подобного вообще не время? Только этого ему не хватало! — Я не настолько привередлив.
Касси фыркнула от его высокомерия, но по-настоящему рассердиться не смогла. Да видно же, что ему приятно ее внимание, а огрызается он от неловкости. Ну да, наверное, Касси вела себя не как подобает дорини по отношению к илоту, вот только не чувствовала она в нем плебея и не могла противиться невольному уважению. Оно появилось гораздо раньше, чем Эктор — Эйкке — спас Ксандра и даже нашел оправдание ее матери. Кажется, Касси по заслугам оценила уже самое первое его возвращение, против собственного желания восхитившись силой воли и преданностью сестре. Эти черты характера разом уничтожили в ее душе полагающееся презрение к илоту. И зачали, кажется, что-то совсем невозможное.
— Вредный Эйкке! — сообщила она. — Так и знала, что будешь смеяться!
Он нахмурился, почувствовав в ее голосе едва заметную обиду. И ведь понимал же, что так и будет: сам закрыться пытался, — а резануло по совести и закинуло в душу горечь.
— Прости! — выдохнул он. — У тебя… красивое имя! А я просто зарвавшийся хам, забывший, чем тебе обязан!
Наверное, и это было совсем не тем, что она хотела услышать. Касси снова поболтала ногами, а потом вдруг вздохнула и сама кинула вниз попавшийся под руку камень.
— Что будешь делать дальше? — окончательно разрывая это странное утреннее единение, спросила она. — Если даже дорини Селена ничего не слышала про твое лекарство, значит, нет его в Авге. И до ярмарки еще так далеко! Выдержит ли Зои?
Эйкке буркнул в ответ что-то малопонятное, проклиная эту отвратительную выдумку про больную сестру. И пусть именно она привела его к дорини Селене и подарила надежду на возвращение второй ипостаси, и дальше играть на Кассиной жалости не было совсем никаких сил. Эйкке должен был расстаться с ней, пока не завяз окончательно, и сейчас ему представлялась для этого идеальная возможность. А язык не поворачивался оборвать все разом. К чему тогда был этот «Эйкке»? И как забыть об этой «Касси»?