Tea легко улыбнулась, как будто по достоинству оценила его сарказм.
— Совсем неромантичное, — согласилась она. — Я каждые каникулы просила папу взять меня с собой, а он все считал меня маленькой и боялся, что мне будет слишком трудно в его поездках. Только когда мне исполнилось двенадцать, наконец решился. И совершенно напрасно он волновался. Вовсе и не было мне ни страшно, ни сложно. Совсем, конечно, далеко от цивилизации и условия самые что ни на есть походные, но зато какая красота! Когда я в первый раз джунгли увидела наяву, а не на папиных фотографиях…
— Так, стоп, Мелоун! — Дин нахмурился. Она говорила так, словно он должен был что-то про нее знать и лишь поддакивать в ответ, но Дин ни черта не знал. И меньше всего на свете хотел чувствовать себя кретином. — Кто у нас папа и на кой черт он фотографирует джунгли?
Tea снова улыбнулась — на этот раз с такой любовью, что у Дина заломило от приторности зубы.
— Папа у меня фотограф, — даже не думая раздражаться из-за его неуважительного тона, ответила она. — Для National Geographic природу снимает. То в одной стране, то в другой. Весь мир уже объездил. А я пока дальше Индии и не бывала. Этим летом мы с папой, правда, вдоль всего Чили проехали, но, кажется, это все-таки ближе, чем Хампи**. А вот в Австралии…
Она говорила, не хвастаясь, а просто повествуя о своей жизни, и этот тон неожиданно пробудил в душе Дина искренний интерес. В конце концов, что он терял?
— Ну, раз такое дело и ты у нас великая путешественница, — хмыкнул он и уселся на большой плоский камень возле новоявленной стены, — тогда и рассказывай.
Теа удивленно посмотрела на него, однако возражать не стала.
* по Фаренгейту (+10 по Цельсию) (прим. авт.).
**древний индийский город, затерянный в джунглях.
— Папа увлекся фотографией еще в школе, — аккуратно начала рассказ Tea и стиснула руки, услышав в своем голосе привычную нежность. О папе она могла говорить только каким тоном, но, зная Динову насмешливость, заранее ждала от него какой-нибудь язвы насчет своей сентиментальности. Впрочем, в этом случае она замолкнет, уйдет в свои мысли и предоставит Дину право самому разбираться с чересчур медленно тянущимся временем. Сентиментальность она ему простит, а вот любой выпад в сторону своего отца — никогда! Так что пусть только попробует! — Он несколько лет жил на Филиппинах, а там, мне кажется, ни одного уголка нет, чтобы не хотелось его запечатлеть и на долгую память оставить. А еще у него наставник был, который научил папу видеть во всем и обратную сторону. В уродстве — красоту, в бедности — богатство, в малости — величие. И папа стал показывать мир таким, каким он приходит к нему. В «National Geographic» есть рубрика «С другого ракурса» — ее папа и ведет. Там фотографии известных достопримечательностей, но снятые так, что порой невозможно угадать, что именно изображено. Например, Эйфелева башня снизу. Или лицо Статут Свободы изнутри. Или пирамида Хеопса в просвете обычной улицы в Гизе. Это… очень неожиданно и на самом деле талантливо. Мало кто может так… видеть…