Хныканье вырывается из моих губ без моего разрешения. Я не хочу показывать слабость перед ним, не после года, проведенного в тоске по мальчику, который бросил меня в приюте. Но синяки болят. Мое лицо горит.
Рука Люцифера замирает, он ослабляет давление, но не отпускает.
— Год назад тебе не было так легко, Лилит, — мурлычет он.
Я не смею дышать. Я не могу набрать воздух в легкие. В лесу так темно, что мне кажется, будто я во сне. Возможно, это даже не реальность. Но прохладный ветер дует сквозь деревья, шелестя ветками, и я возвращаюсь к реальности.
Это моя жизнь.
Я снова в объятиях Люцифера. И я снова в невыгодном положении.
Прежде чем мой разум успевает переключиться на реальность, Люцифер поворачивает меня и выхватывает пистолет из моей руки. И я позволяю ему. Мои пальцы работают недостаточно быстро, чтобы остановить его. Внезапно оружие оказывается у него в руках. Но, опять же, он всегда держал оружие.
Он отпускает меня, делает шаг назад.
Затем руки обхватывают меня, сильные и крепкие, и еще до того, как я слышу его глубокий голос, я знаю, что это Эзра. Он шепчет мне на ухо: — Ты скучала по нам?
И я задыхаюсь, борясь с его хваткой.
Он держит крепко, а Люцифер все это время просто наблюдает.
— Какого хрена? — шиплю я им обоим, пытаясь повернуть голову, чтобы увидеть массивную фигуру Эзры позади меня. Но он не двигается. Я прекращаю попытки бороться, откладываю это на потом, когда смогу убежать.
— Люцифер, — почти умоляю я.
Я вижу его полуночные голубые глаза, пылающие в ночи, и прядь вьющихся черных волос падает ему на лоб из-под капюшона. Он одет в черную толстовку, как и я, и облегающие черные брюки для бега. Но не все это заставляет мое дыхание перехватывать в горле.
Это его кожа.
Его лицо.
Мы все еще достаточно близко, чтобы дышать вместе, даже если мы не касаемся друг друга. И я понимаю, что это первый раз, когда я вижу его кожу. До этого он был накрашен. Но сейчас… его кожа бледная, еще более бледная из-за ночи. Его челюсть очерчена, скулы почти впалые. Он красив.
В ту ночь он тоже был красив, но замаскирован.
И когда его глаза блуждают по моему лицу, останавливаясь на моих губах, я понимаю, что он тоже впервые видит меня без бледного макияжа, который я нанесла в тот вечер.
Его полные губы изгибаются в улыбке. Они бледно-розовые, верхняя губа чуть больше нижней. Они прекрасны. Они опасны. Как и он.
Он держит пистолет свободно на боку, но я это прекрасно понимаю.
А потом его глаза проходят мимо моих губ, и выражение его лица меняется. Он поднимает пистолет, его рука согнута в локте, ствол направлен на навес над нами. Он хмурится, его глаза сужены, челюсть зажата.