Я никого не забыл? Добросовестный читатель, если прочтёт книгу Гундарина до конца, наверняка меня дополнит, ибо кое-где я сделал нарочитые упущения, а кое-где, как ни тщился, истока/полного набора источников не увидел. При этом к перечисленным писателям-поэтам жуть как хотелось добавить: «и все остальные тоже».
В целом, то ли Миша (позвольте мне называть так моего друга, с которым я учился в МГУ) примазался к песням Цоя и ко всем остальным пластам мировой литературы, то ли я – к прозе Миши (а через него – и к Цою, и ко всем остальным «мировым пластам»).
…Когда заканчивал писать этот текст, край одного глаза косил в сторону, улавливая признаки того, как шевелились шторы (балкон был приоткрыт). Когда смотрел на шторы прямо («глаза в глаза»), ни одного признака шевеления не наблюдалось: балкон застеклён, поэтому ветра/воздушных волн быть не могло.
Может, это тоже самая настоящая аллюзия к первому рассказу Миши о сумасшедшем старике? Я ведь тоже дядька в возрасте (чуть не написал: мудреца).