Я целу́ю горячую грудь Уэса и чувствую, как по мне пробегает миллион мурашек.
– Это был лучший сон, который я видела за долгое, долгое время.
Кое-что, прижатое к моему бедру увеличивается, но Уэс игнорирует это и проводит рукой по моим волосам.
– За тобой я отправился бы и в открытый космос.
Я улыбаюсь.
– Но я бы ни за что не позволил этим ублюдкам кататься на моем космическом корабле. Пусть горят в аду.
Все моё тело трясется от смеха. Я хохочу до тех пор, пока не чувствую, что сейчас описаюсь.
– Уэс, мне нужно идти, – говорю я, толкая его в грудь.
– Ну нееет, – стонет он, притягивая меня ближе.
– Нет, Уэс. Мне срочно нужно в одно место.
Поняв, что я имею в виду, он со смешком отпускает меня и садится.
– Я выйду с тобой на улицу.
– Нет, всё в порядке. Я сейчас вернусь, – бормочу я, пытаясь как можно быстрее натянуть толстовку и джинсы.
Уэс надевает кобуру, набрасывает поверх нее гавайскую рубашку, оставляя ее расстегнутой, так что его грудь остается полностью открыта, и натягивает боксеры на свой всё еще твердый член.
– Нет, я уже готов. Пошли.
– В таком виде? – хихикаю я, направляя взгляд вниз.
– Что? – Он смотрит туда же, куда и я, и видит головку члена, устремленную прямо на него. – Он успокоится на холодном воздухе. – Уэс пожимает плечами.
– Уэс, – я колеблюсь. – Я больше… не хожу туда.
– О, ты нашла новое место? – говорит он, застегивая рубашку, чтобы прикрыть проблему. – Умно. Этот главный вход слишком открытый.
– Нет... – вздыхаю я, уже слыша, как дрожь возвращается в мой голос.
Уэс резко поднимает голову, и внезапно он снова становится Ледяным Королем. Холодным. Настороженным. Напряженным. В нем начинают подниматься ледяные волны ярости.
– Что случилось? – сердито спрашивает он.
– Ничего. Я просто…
– Херня. Что произошло?
– Фу! Я не могу думать, когда ты так себя ведешь!
– Тебе не нужно думать. Ты должна рассказать мне, что, черт возьми, произошло.
– У меня была паническая атака, ясно? – кричу я. – Я коснулась травы, и я просто… У меня всё повернулось в голове. Я не могу видеть деревья, потому что они напоминают мне о доме. Я не могу смотреть на шоссе, потому что оно напоминает мне о доме. Я не могу покинуть это чертово здание, потому что всё, что снаружи, вызывает воспоминания, а воспоминания вызывают боль, а боль вызывает панику, и потому что, если у меня не получится немедленно остановить это… оно такое большое и страшное, что я думаю, может убить меня, ясно?
Я делаю глубокий вдох и выдыхаю через рот, пока Уэс с невозмутимым видом изучает меня.
– Нет, – наконец говорит он, и его рот сжат в жесткую линию.