Борьба за Рейн (Истон) - страница 113

– Я же сказал тебе, у меня много еды. – Уэс внезапно прижимается поцелуем к моим губам, и я ахаю, когда его рука проскальзывает у меня между ног. – И голоден я по иному.

На обратном пути я чувствую себя намного лучше. Смелее. Храбрее. Я переплетаю свои пальцы с пальцами Уэса и размахиваю нашими руками назад и вперед, пока мы спускаемся по съезду. Яркое майское солнце согревает макушку, и внезапно у меня возникает желание, чтобы оно коснулось моих щек и плеч. Я жажду этого, как кислорода.

Когда мы оказываемся у подножия рампы, я останавливаю Уэса рядом с сетчатым забором, окружающим торговый центр, и стаскиваю толстовку через голову. Его импровизированная повязка на глазах снимается в процессе, и я замираю оттого, что внезапно ощущаю восхитительное тепло на своей коже, а также из-за того, что в моей голове происходит мысленная война.

– Рейн?

Я думаю, что могу это сделать. Думаю, что могу открыть глаза и со мной всё будет в порядке. Когда Уэс рядом, а солнышко ласкает лицо, у меня такое чувство, что я могла бы взять и взлететь, если бы захотела.

Прислушиваюсь, нет ли звуков, которые… не знаю… могут вызвать реакцию, но всё, что слышу, – это слабый рокот двигателя вдали.

Нет, нескольких двигателей.

– Черт, – выплевывает Уэс, крепче сжимая мою руку.

– Уэс?

– «Бонис».

Мои глаза резко открываются и устремляются на дыру в заборе, а затем обратно – на металлический съезд, по которому мы спустились.

– Мы должны бежать отсюда, – резко говорит Уэс.

– Слишком далеко!

– Сейчас же, Рейн!

– Нет! Просто… просто … просто надень это! – Я беру баллончик с краской из его руки и отдаю ему свою большую толстовку с названием моей школы.

Уэс бросает взгляд в сторону, откуда раздается гул, но не спорит. Он натягивает толстовку через голову за то время, которое нужно, чтобы сделать еще один успокаивающий вдох. Она идеально подходит ему, облегая его широкую грудь и плечи, и я принимаюсь за работу, рисуя неоново-оранжевые ребра спереди и сзади. Уэс набрасывает капюшон на голову и низко натягивает его, чтобы прикрыть глаза.

Перебросив пустой баллончик через колючую проволоку, я встаю спиной к ограде и выставляю Уэса перед собой так, чтобы меня не было видно.

– Поцелуй меня! – умоляю я, когда пять блестящих мотоциклов появляются на холме в конце улицы. – Так, будто я этого не хочу!

Уэс, не колеблясь, хватает меня за горло, а его бедро оказывается у меня между ног. Он поворачивается спиной к надвигающейся угрозе, засовывая свой язык мне в рот, и как бы мне ни хотелось прислониться к забору и впустить его, я должна создавать видимость борьбы.