— А могут они превратить камни в золото? — спросил Кострел. — Если очень захотят?
— Это не такое превращение, — сказал Баст, хотя по-прежнему улыбался и кивал в ответ на вопрос. — Оно слишком серьезное. А ведовство — это… легкий сдвиг. Это умение сделать вещь ближе к тому, чем она и так уже является.
Кострел скорчил растерянную гримасу.
Баст глубоко вздохнул и выдохнул через нос.
— Ну, давай попробуем иначе. Что у тебя в карманах?
Кострел порылся в карманах и протянул к нему обе руки. Там была медная пуговица, клочок бумаги, огрызок карандаша, складной ножичек… и камешек с дыркой. Ну конечно.
Баст медленно провел рукой над разносортными вещицами и наконец остановился на ножичке. Ножичек был не особенно хорош и не особенно красив: просто оструганная деревяшка в палец длиной, с прорезью, в которую убиралось короткое складное лезвие.
Баст бережно взял ножичек двумя пальцами и положил на землю между собой и Кострелом.
— Что это?
Кострел запихал свое остальное имущество обратно в карман.
— Это мой нож.
— И все? — спросил Баст.
Мальчишка подозрительно сощурился.
— Ну, а чем еще он может быть?
Баст достал свой собственный нож. Он был побольше, и рукоятка была не деревянная, а вырезанная из куска оленьего рога, отполированная и красивая. Баст раскрыл нож, и блестящее лезвие сверкнуло на солнце.
Он положил свой нож рядом с мальчишкиным.
— Хочешь, поменяемся?
Кострел с завистью посмотрел на нож. Но, ни секунды не колеблясь, покачал головой.
— А почему нет?
— Ну, потому что он мой! — сказал мальчишка, мрачнея лицом.
— Мой-то лучше, — буднично заметил Баст.
Кострел взял свой нож и собственнически стиснул его в кулаке.
Лицо у него было мрачнее тучи.
— Мне его папка подарил! — сказал он. — Перед тем, как взял королевскую монету и ушел в солдаты, защищать нас от мятежников.
Он взглянул на Баста, как бы говоря: и только попробуй мне тут возразить!
Баст не отвел взгляда и серьезно кивнул в ответ.
— То есть это не просто нож, — сказал он. — Он для тебя особенный.
По-прежнему сжимая нож, Кострел кивнул, быстро-быстро моргая.
— Для тебя он самый лучший.
Кострел кивнул снова.
— Он значит больше, чем другие ножи. И это не просто видимость, — сказал Баст. — Это то, чем нож является на самом деле.
В глазах Кострела мелькнуло понимание.
Баст кивнул.
— Вот это и есть ведовство. А теперь представь, что кто-то способен взять нож и сделать его еще более ножом. Сделать его лучшим из ножей. Не для себя одного, а для кого угодно.
Баст взял свой нож и закрыл его.
— Если он действительно искусен, он может сделать это не только с ножом. Он может создать огонь, который будет более огненным. Более алчным. Более жарким. А кто-нибудь действительно могущественный способен и на большее. Он может взять тень, и…