— Далеконько вам его искать-то придется, — сказал Картер. — Я его сегодня в Бейдн отвез.
Все присутствующие заметно успокоились.
— Так вот чего ты так поздно-то! — с облегчением сказал Грэм. Он плюхнулся обратно на свой табурет и громко постучал костяшками по стойке. Баст налил ему еще пива.
Картер нахмурился.
— Да не так уж я и поздно, — буркнул он. — Посмотрел бы я, как бы вы сами обернулись до Бейдна и обратно так быстро. Это ж сорок миль с гаком…
Старина Коб положил ему руку на плечо.
— Да нет. Не в том дело, — сказал он, направляя приятеля к стойке. — Мы тут просто перетрухали малость. Ты, пожалуй, этому олуху, Джессому, жизнь спас тем, что увез его из города.
Он сердито сощурился.
— Хотя я ведь тебе сколько раз говорил: не езди ты один, дороги нынче…
Трактирщик принес Картеру миску рагу, Баст вышел на улицу, чтобы позаботиться о его лошади. Пока Картер ужинал, приятели вразнобой пересказывали ему сегодняшние сплетни.
— А-а, ну, это все объясняет, — сказал Картер. — А то приходит ко мне Джессом, разит от него, как из бочки рома, и вид у него, как будто его избили двенадцать разных демонов. Уплатил мне за то, чтобы я довез его до Железного Зала, и прямо там взял королевскую монету.
Картер отхлебнул пива.
— А потом уплатил мне, чтобы я отвез его прямиком в Бейдн. Ни домой за вещами заходить не стал, ничего.
— Да и на кой они ему? — сказал Шеп. — В королевской армии его и оденут, и накормят.
Грэм шумно вздохнул.
— Ну, чудом убереглись! Вы представляете, что было бы, если бы выездной судья явился за Мартином?
Все приумолкли, воображая неприятности, какие могли бы стрястись, если бы у них в городе произошло нападение на слугу королевского закона.
Ученик кузнеца огляделся.
— Ну, а как же семья Джессома? — спросил он, явно озабоченный. — Вдруг Мартин за ними явится?
Мужчины у стойки дружно покачали головами.
— Мартин — он чокнутый, — сказал Старый Коб, — но он не из таковских. Женщину или ее малышей он нипочем не тронет.
— Я слышал, что он и лудильщика-то ударил за то, что тот приставал к юной Дженне, — сказал Грэм.
— Да, это правда, — тихо сказал Старина Коб. — Я сам видел.
Все, кто был в зале, обернулись и уставились на него с изумлением. Коба они знали всю жизнь и все его истории слышали. Даже самые скучные из них он за долгие годы успел пересказать раза три-четыре. И мысль о том, что он — и вдруг о чем-то не рассказывал, была… ну… почти немыслима.
— Он изрядно распустил руки, — сказал Коб, не поднимая глаз от пива. — А юная Дженна тогда ведь была еще моложе.
Он помолчал и вздохнул.