— Вы человек совсем молодой, — заговорил Джеймс. — Необстрелянный, даже сапоги еще не разношены. Я вас не боюсь.
Уикхем потер подбородок, высоко поднял брови, как бы говоря: неужели? Вернувшись к напиткам, он наполнил свой бокал, налил второй и протянул его Джеймсу. Джеймс только посмотрел, но не взял.
— Да будет тебе, бери. От солдата солдату.
Джеймс кивнул. Он наблюдал, как его рука поднимается, чувствовал, как защипало разбитые костяшки, когда пальцы обхватили бокал, видел, как бокал поднимается к губам. Сделал глоток, ему обожгло рот. Виски. Он поставил бокал на столик рядом с графином. Рука дрогнула, и бокал громко звякнул о столешницу. Пути назад не было.
— У вас нет доказательств, — сделал он попытку. — Вам никто не поверит.
Уикхем пожал плечами:
— Мне не составит труда разыскать свидетельство о приведении тебя к присяге. Обращусь к мировому судье, чтобы удостоверить подлинность. Но отчего-то я уверен, что не сумею найти бумаг на увольнение, а? Надо бы заняться и поискать их. Но я по натуре создание беспечное, усердно трудиться мне не хочется, так что, думаю, я и не стану этого делать. Достаточно будет упомянуть об этом вначале мистеру Беннету, а потом моему полковнику. Вскользь, в разговоре. Упомяну сначала о своих подозрениях и о том, что случилось здесь. Этого хватит с лихвой, ты, надеюсь, это понимаешь? Мне не придется даже пальцем пошевелить.
Первым делом надо оградить от этого старика.
— Мистер Беннет…
— О, мистер Беннет обязательно должен узнать, как ты считаешь? О тебе. Он доверял тебе и должен знать, что ты замыслил. Обокрал горничную, поднял руку на джентльмена… — Уикхем подлил себе виски, внимательно оглядел бокал. Вдруг он резко поднял голову и уставил на Джеймса светлые глаза. — Дезертировал из армии. И это самое главное. В военное время.
Это должно было случиться, опасность всегда шла за ним по пятам. А он расслабился, размяк в тепле, стал беспечным, и она подкралась и вонзила зубы ему в шею.
— Так что, полагаю, самое лучшее для тебя — бежать отсюда со всех ног.
Из салона донесся шум, взрыв смеха, огоньки свечей затрепетали, разгорелись ярче. А как же Сара? Джеймс встал и пошел к двери.
— А иначе тебя вздернут, так и знай, только попадись им в руки. Или запорют, снимут шкуру напрочь.
В коридоре свечи в канделябрах горели ровно. Пусто, только угловатые тени кругом. Где же она?
Уикхем крикнул ему вслед:
— Они тебя колесуют, приятель! Колесуют, черт подери!
Джеймс на ощупь двигался по коридору, ведя рукой по стенным панелям. Он доковылял до кухни; огонь прогорел, в очаге тлели угли, рядом прикорнул чужой слуга.