Мне захотелось оказаться там. Успела сделать шаг, когда ветер принес еле различимый женский голос — «Еще рано».
Проснулась.
***
Я вовремя открыла глаза, маршрутка подъезжала к нужной остановке. Быстро поднялась с места, протиснулась ближе к выходу. В этот раз мои ноги были не так удачливы, по ним словно бульдозер проехал. Несколько раз. День явно не мой, и я даже не сразу обратила внимание, что впервые за шесть лет мне приснился нормальный сон. В набитой до хруста костей маршрутке не только сон забудешь, а и имя собственное не вспомнишь, пока доберешься до дверей.
Выскочив на остановку, вздохнула полной грудью. Хотелось сказать чистый воздух, но не в нашем случае. Выхлопные газы даже на окраинах города были сильными. От глубокого вздоха я закашлялась, а из глаз брызнули слезы. Кое—как приведя дыхание в порядок, поправила помявшуюся одежду и направилась в интернат. Уже на подходе к комнате вспомнила о разговоре с Марией Андреевной. Поэтому, сразу направилась в ее кабинет.
Постучалась, я не ждала дозволения войти. Сразу заглянула и прошла внутрь, занимая низкий диванчик.
— Девочка моя, ты как всегда, не ждешь разрешения войти, — Мария Андреевна не сердилась, просто озвучила факт.
— О чем Вы хотели со мной поговорить? — я вытянула ноги, ступни жгло. Так и хотелось опустить их в ледяную воду. Хоть немного унять жжение и зуд.
— У меня для тебя есть кое—что, — она вынула из тумбы стола небольшую коробочку и протянула мне.
— Что это?
— Рано утром приходила директриса приюта. Она просила передать это тебе, — поднявшись из—за стола, подошла ко мне, протягивая руку.
Я замерла в нерешительности. Что может передать человек, который фактически меня ненавидел? Да и сюрпризы, связанные с приютом, были не самые приятные. Даже вспоминать не хочется, тот кошмар.
Мария Андреевна так и не дождалась никакой реакции, поэтому присела рядом и открыла коробочку, показывая красивый кулон на золотой цепочке.
— Это подарок? — удивилась я, не веря своим глазам. Неужели Директриса поздравила меня с выпуском. Что—то тут не так.
— Лидия Николаевна сказала, он принадлежит тебе. Когда ты попала в приют, кулон был на тебе, но его сняли, когда тебе исполнилось четырнадцать. Вроде ты сама его отдала, на время. Он выглядел дорогим, да и сейчас выглядит так же. Возникало много вопросов, откуда дорогая вещь на шее сироты. Другие ребята дразнили тебя и пытались снять его. Из—за этого часто возникали конфликты. Больше она ничего не сказала, — Мария Андреевна вновь замолчала, давая мне время все обдумать.