— Доброе утро, — я тихо шепчу и даже не думаю открывать глаза, надеясь продлить как можно дольше это ощущение тепла и уюта.
— Д-доброе, — с заминкой и еле слышно, но всё же отвечает Ирина. И сама не замечает, как прижимается всем телом ко мне, прячась от реального мира, что ждёт нас за пределами этой квартиры. Тихонько вздыхает, кладя пальцы поверх моих рук, и замирает на несколько минут, не сказав больше ни слова. А мне…
Мне хочется стиснуть её сильнее, придвинуться ближе. Коснуться губами вмиг покрасневших ушей и оставить парочку меток на нежной коже шеи. Но…
— А-а-а!
— Ма-а!
Грохот и звон свалившихся на пол игрушек. Который и мёртвого поднимет с могилы, не то что разбудит меня. И я чертыхаюсь себе под нос, выпуская добычу из рук. Делаю вид, что не вижу её улыбку и нехотя выбираюсь из-под одеяла наружу. Засовываю настойчиво вибрирующий на повторе телефон в карман домашних брюк и пару минут морально готовлюсь начать привычный ритуал под названием «доброе утро». Пусть даже ни хрена оно не доброе, это утро.
— Дети — цветы жизни, — уныло бормочу себе под нос. Ирина тихо смеётся, уткнувшись в лицо подушкой, а я с тоской признаю, что эти самые «цветочки» с завидной регулярностью обламывают весь кайф. Ни стыда, ни совести, блин, ничего лишнего.
Наступившая внезапная тишина заставляет меня волноваться, а раздавшийся следом богатырский рёв корчить недовольную мину. Тормознув в дверях, я оглядываюсь на вновь задремавшую Ришу. Скольжу взглядом по её тонкому профилю, растрёпанным волосам и сбегаю до того, как мысли окончательно сворачивают в сторону откровенного непотребства. Я бы, может, и не прочь воплотить их в жизнь…
Но надрывный детский рёв не способствуют настрою, и сводит на нет любое, даже самое извращённое представление о романтике.
На то чтобы успокоить детей я трачу добрые пять минут. Ещё полчаса уходит на привычный ритуал «переодень меня, умой и накорми» к концу которого относительно чистая футболка годиться только на выброс.
Ни одна химчистка не возьмётся её отстирать.
— Это была моя любимая футболка.
Попытка воззвать к совести не удалась. Двойняшки игнорируют мой укоризненный взгляд и радостно перебирают игрушки. И мне не остаётся ничего другого, как признать своё проигрыш (опять) и просто стянуть грязную футболку. Напрочь забывая о том, что теперь у меня есть, кому посмотреть импровизированный стриптиз в любое время дня и ночи.
— Мило…
Мягкий, хриплый смешок скользит по коже и вызывает табун мурашек вдоль позвоночника. Растягивая губы в ухмылке, я кошу взглядом в сторону спальни и не могу удержаться и не покрасоваться перед ней. Встаю так, чтоб предоставить выгодной обзор и маню пальцем застывшую на пороге Ирину.