Видимо, аргумент был сильным. Девчонка ахнула и призадумалась.
— Так ведь, господин нойда... Лошадей-то нет, — Павел Егорович развел руками, — Каких забрали, а каких и съели.
Шаман раздвинул губы в улыбке:
— Лошади будут. Самые быстрые. Птица не догонит. Так что, господа хорошие, рекомендую прямо сейчас собрать все самое ценное и легкое, взять паспорта и немного сменной одежды — ровно столько, чтобы унести в руках. Мелкие деньги в кошелек, золото спрятать.
— А золота-то и нет у нас, совсем нет, господин нойда, — завел свою шарманку хозяин, но Хукку только зыркнул на него из под светлых, сросшихся бровей.
— Пять золотых червонцев найдется? Это моя цена будет. Нет золота — нет разговора. Сам знаешь, нойды даром не ворожат. Запрещено нам.
— Пять... — мужик хотел, было, расплыться в улыбке, но опомнился и снова скроил жалобное лицо, — господин нойда, а за три — не проведете?
Уголок губ моего приятеля дрогнул:
— Ты и со смертью торговаться будешь?
— Понял, — вздохнул тот. — Пять червонцев будет.
— Плата вперед.
— Да уж знаем, господин нойда, — солидно кивнул Павел Егорович, — так же, как и то, что с нойдами не торгуются.
— Проверял, что ли? — Сообразил Хукку.
— Уж не держите обиды. Много нынче разного народа по дорогам ходит. Всем верить...
— Всем не нужно. Нам — придется. Пусти их, Призрак...
Черандак посторонился. Лиза, покосившись на меня с каким-то обреченным спокойствием, вышла из кухни, храня на лице выражение крайней задумчивости.
Павел Егорович, прежде чем последовать за ней, еще раз подозрительно глянул на Хукку. Но тот сидел с невозмутимостью статуи в тайском храме, а каменному лицу его могли позавидовать те же статуи.
— Пойду я... Собраться нужно, и вообще.
— Еды на два-три дня с собой возьмите, — насквозь нейтральным тоном посоветовал Хукку.
— Это завсегда, это обязательно. Понятие имеем, — кивнул мужик и, наконец, ушел.
Шаман встряхнулся, как пес, на которого опрокинули ведро воды из колодца.
— Не очень хороший расклад, — тихо, почти одними губами, поделился он. — Ночь не та. Да и — глубоко слишком. Сто лет — не пять и не десять.
— Боишься, что не вытянешь?
— Этого не боюсь. Сила шамана — не водка и не деньги. Если уж есть, то "вдруг" не кончится.
— Тогда что не так? — Не поняла я.
— Родовая клятва. Она же на землю завязана, я ничего не путаю?
Я поняла сразу. И тоже скисла.
— Выходит, вилка у мужика? Уедет от усадьбы — умрет. И останется, и кровь не убережет — умрет. Так и так смертник? Думаешь, он это знает?
— Сама же слышала, клятва добровольная. Значит — знает.
Мы замолчали. А что тут можно было сказать? Да и сделать... У меня никаких мыслей не было. Разве — взять с собой родной земли горсть в узелке. Иногда срабатывает. Но как и любой нарушенный ритуал — без гарантии.