Хотя, если судить непредвзято, это я зажралась. Жизнь и сейчас была не сильно похожа на подвижничество: симпатичное солнышко пригревает в меру, так, чтобы в джинсах и футболке было комфортно. Небольшая речка Медвежка тихонько журчит под деревянным мостиком на неожиданно солидных бетонных сваях. На краю, свесив ноги, сижу я с удочкой, ведерком (я оптимистка, да) и с батоном. Из которого, время от времени, скручиваю шарики и насаживаю на крючок. Лепота!
Рыба, правда, не ловится. Ну так и я тут на рыбалке, а не за рыбой.
Дед подошел неслышно. Чей был дед — не знаю, но раз в одной деревне живем, значит — общий. Поздоровался солидно и спокойно. Сел рядом. Помолчал.
Я тоже не открывала рта. На рыбалке ведь так и положено, да? А про себя считала секунды, загадав, на какой дед не выдержит, на четной или нечетной.
— Кого ловишь-то? — заинтересовался он. Секунда была пятьдесят седьмая.
— Крокодила, — с серьезной миной ответила я, в очередной раз оснащая крючок. Мне было приятно думать, что умная рыба аккуратно снимает приманку, но, скорее всего, хлебные шарики просто размокали в воде.
— Ну да, — поддержал дед, — крокодил здеся на булку всегда хорошо идет.
Дед прожил в деревне все жизнь, лишь дважды выезжая в райцентр: удалять зуб и оформлять завещание. Но любая продвинутая американская школа оторвала бы его с руками. Ни черта не смысля в педагогике, он жил по заветам Карнеги и Джона Дьюи — со всем соглашался и за все хвалил. Причем так искренне, что человек начинал всерьез сомневаться — он действительно придурок, или все же гений.
Правда, это быстро проходило, но послевкусие оставалось приятное.
— Скучаешь? — проницательно спросил он.
— Ни капли, — я мотнула головой.
— И правильно. Погодка-то, словно боженька улыбнулся. Все на просвет аж до Мызниковой усадьбы видать!
— Что за Мызникова усадьба? — встрепенулась я.
— А вон там, где Медвежка изгиб делает, видишь — белеет? Вот это как раз остатки усадьбы и есть. Говорят, колонны там из чистого мрамора.
— А на самом деле? — усомнилась я. Как бы эти мраморные колонны сюда доставили? Медвежка даже в свои лучшие дни судоходной не была, а тянуть мраморную дуру по здешним дорогам, где на версту семь загибов — за счастье, обычно больше... Болото потому что. Где конь по брюхо не ушел, там и дорогу прокладывали.
— А что там на самом деле, никто не знает. Потому как дороги в усадьбу нет.
— Да ладно! — я вытащила удочку, уже не притворяясь, что меня волнует какой-то там крокодил. — Усадьба есть, а дороги нет? Хозяева туда по воздуху летали, в лодке-самолетке?