Не знаю, сколько мы бродили, но я действительно очень устала и хотела есть и пить. А ведь сагалит (называть его папой язык не поворачивался), предлагал отдохнуть. Ну где раньше были мои мозги? Теперь я даже не знаю, в какую сторону нужно идти, чтобы вернуться. Топографический кретинизм – это диагноз, насколько мне известно, но он не лечится.
Это уже позже, на радость Тузе, я хорошенько шлёпнула себя по лбу, вспомнив о том, что могу открыть портал туда, где уже была. Вот только… Что я буду делать, если окажусь на улице? Когда мы входили в посёлок, его жители не поверили, что мы пришли с Грошера, разве нет?
– О, многоликая! Как же всё сложно, – бормотала я, открывая портал до предоставленной мне комнаты.
И практически врезалась в женщину, сверлившую взглядом закрытую дверь.
– Мамочки, – отпрыгнула та и остолбенела, увидев моё лицо.
Н-да. Н-да-а-а… Не только сагалит знал мою мать, не только…
И такой ненавистью полыхнули её глаза, что я невольно вспомнила Сола, когда он впервые увидел меня в коридоре с Рого. Если его можно было интерпретировать с жаждой мести, то здесь я видела желание убить, уничтожить, разорвать, и немедленно.
Её губы искривил оскал, обнажая ровные белые зубы. И оскал этот не был похож на хищную улыбку, а скорее на оскал зверя перед нападением.
– Саяма, – прошипела женщина, глядя в мои глаза.
Тузя немедленно перекрыл ей дорогу ко мне, хоть она и не двигалась. Он хищно пригнулся, готовясь к атаке. Его уши прижались, и, пожалуй, впервые мне было страшно на него смотреть. Кошак просто источал агрессию, заставляя кожу покрыться тугими пупырышками.
Женщина перевела взгляд с меня на Тузю и отступила на полшага. Глубоко вдохнула и задала разумный вопрос:
– Так, значит, ты дочь Аргина?
Я смотрела в её синие глаза и не могла понять, что могло так перекосить красивое лицо. Она, действительно, была очень красива. Чёрные волосы, собранные в высокую причёску, безупречные черты лица, полные коралловые губы и ясные глаза, в которых наверняка тонул не один мужчина. Эта женщина знала себе цену, поэтому одевалась очень элегантно и неброско. На ней было минимум украшений и это только притягивало взгляд. На такую посмотришь, и невольно восхитишься, но не тогда, когда глаза полыхают жаждой убийства с особой жестокостью. А ещё я чувствовала в ней силу. Такую, какая была у каждой верховной в ковене и отличала их от обычных ведьм.
– Да. Савайя Алайт, – осторожно ответила я. – Вы меня ждали?
Женщина закусила нижнюю губу, почти обижено, как мне показалось, а затем изменилась в лице. Черты смягчились, а взгляд стал искрящимся.