– Нет, – сказал он. – Понимаете, я… забыл…
Прапорщица подняла на него строгий взгляд.
– Кого? Документы?
Ярослав мотнул головой.
– Нет, понимаете… себя как бы…
Его бросило в жар. Казалось глупым признаваться, что забыл, кто ты. Прапорщица подняла брови и осмотрела его с ног до головы.
– Все ясно, амнезия. Не вы первый, не вы последний, – сказала она.
Достав бланк из стопки бумаг, прапорщица записала в строку «Имя» – №432.
– Это кто? – ткнула она ручкой в Аню.
У Ярослава пересохло во рту.
– Это Аня, – ответил он дрожащим голосом.
Прапорщица подняла на него глаза и задержала долгий строгий взгляд.
– Как я понимаю, она не ваша дочь?
Ярослав посмотрел на Аню, а потом сделал глупость, о которой впоследствии жалел всю жизнь.
– Нет.
Спохватившись, он добавил:
– Но она со мной.
Почему он не догадался взять имя ее отца? Этот вопрос потом долго его мучил, пока он не похоронил его на дне своего сердца.
– Все ясно, – жестко сказала прапорщица и повернулась к одному из военных. – Девочку в приют к остальным беспризорным.
Затем она повернулась к Ярославу.
– А вы в медпункт.
Броднин, замотав головой, взял Аню на руки и попятился.
– Не отдам, – прошептал он.
Прапорщица нависла над столом и гневно посмотрела на Броднина.
– Молодой человек, прекратите цирк. Что вы собираетесь делать? Удочерить ее? С вашей амнезией этого ни один суд не одобрит. В нынешних условиях тем более.
Ярослав продолжал мотать головой и пятиться.
– Вы вынуждаете меня применить силу, – сказала прапорщица.
Сощурив глаза, она указала на военных рядом, следящих за каждым движением Ярослава. Сердце гулко стучало в ушах, пульс бил в голову, дыхание перехватило. Броднин, отступая, судорожно искал, куда бежать.
– Не отдам, – прорычал он.
Аня с испуганными глазами вжалась ему в грудь.
Один из военных подкрался сзади и ударил ногой под колено. Ярослав упал на землю. Тут же подбежали еще четверо. Двое схватили Аню, двое Броднина за руки. Крыса, сбившая его с ног, обхватила шею. Бешенство взорвало грудь. Ярослав начал выбиваться из оков, хрипя и рыча, как загнанный зверь.
– Аня! А-АНЯ-А-А-А!
Девочку уводили вглубь палаточного лагеря. Она рыдала и брыкалась так, что даже двое мужчин с трудом удерживали ее.
Пульс в ушах Ярослава заглушил все остальные звуки. Перед глазами появился красный туман. Броднин, заорав, сбросил с себя навалившихся солдат, побежал за Аней и получил прикладом в лицо. Свет погас.
Ярослав снова оказался в карцере. По его щекам текли слезы.