Это были не человеческие печати. Подобными укрощают злых, свирепых, не идущих на контакт драконов.
И всё равно они отличались от того, что мы изучали в академии.
Было в них нечто пугающее, страшное. И скрывали они под собой тоже что-то ужасное. То, что невозможно было осознать.
Мастер замедлился: чужие плетения давались тяжело. Возможно, будь Трой жив, никто с ними не справился бы. Но сейчас они уже износились, истончились, и энергия создателя их больше не питала.
А энергия носителя, сдобренная ненавистью, разрушала.
Я подняла взгляд на Эрдана.
Внутри него вдруг задрожало… а после будто рвануло, раскидывая ошмётки чужой силы, ненавистных рун.
В глазах что-то сверкнуло. Зрачки вытянулись в узкие вертикальные щели. И, зарычав, он бросился на меня.
А клятва…
Его клятва почему-то тоже больше не действовала.
Снаружи взревели драконы.
— Эрдан!
Ферт дёрнулся наперерез, попытался остановить, однако Эрдан смахнул его на диван, словно игрушку.
Я машинально воззвала к остаткам своей печати — но это приостановило монстра лишь на несколько мгновений. Он сорвал её изнутри, сжёг, развеял.
Следом рассыпалась огненным пеплом призрачная цепь.
За эти несколько мгновений я успела отскочить к двери. Но дикий, необузданный зверь, в которого превратился бывший пленник, нагнал меня почти сразу.
Что же я наделала! Зачем освободила его!
Янтарные глаза полыхали, и было в них что-то безумное, устрашающее. И там, в глубине померещилась драконья тень. Но я больше не могла смотреть внутрь него — он закрылся, спрятав все свои тайны.
Резко вжал меня в стену, навис сверху, полыхая.
Наверное, нужно было использовать одну из печатей для усмирения диких зверей. Но едва ли у меня хватит сил, а Эрдан может взбеситься ещё больше.
Я смотрела на него, не зная, продолжать ли, или отвести взгляд. Ощутила, как внутри снова собираются искры. Обида, злость: меня обманули, меня использовали, я хотела как лучше, я хотела поступать правильно, но никому, кроме меня, нет дела до правды! Каждый преследует свои интересы!
Только я не дамся ему, буду сопротивляться до последнего!
— Эль… — шепнул он вдруг тихо-тихо.
И пальцы на моих плечах расслабились. Один неожиданно легко коснулся щеки. И зрачки внезапно уменьшились, сделались обычными.
Он был так близко, что я могла ощутить запах — чуть терпкий, чуть горчащий, и в то же время опьяняющий, словно забористые заморские специи. Это было удивительно, неожиданно, странно — мне хотелось вдыхать его, прочувствовать все нотки, как в самых дорогих духах, что смешивают в лавке придворного парфюмера.