Пока я рассматривал картины, вернулся поручник, посмотрел на полковника:
– Пан полковник, прошу вас!
Сделав плавный шаг в сторону, поручник-щегол повел руками в сторону двери, будто бы приглашая старшего по званию к чаю.
Сосновский встал, привычным движением оправил форму, положил руку на эфес кавалерийской шашки (или все-таки сабли?), после чего четкими, твердыми шагами пошел туда, откуда явился поручник. Мы с капитаном собрались было пройти следом, посчитав, что зовут нас всех, но были остановлены повелевающим возгласом провожатого:
– Сидеть на месте!
От такой дерзости капитан Галецкий даже несколько надулся – не ожидал такого отношения к себе от нижестоящего по званию офицера. Мне даже показалось, что пехотинец набросился бы на поручника с кулаками – показать насколько этот чертов "штабной" был не прав, позволив так грубо обратиться к старшему по званию – уж очень характерно у Януша начали напрягаться кулаки, но, справившись со своим порывом, капитан злобно посмотрел на поручника, после чего вернулся на свое место. Я же последовал за ним, мысленно возрадовавшись, что мой спутник не наделал сейчас глупостей – кто его знает, что не просто "штабные", но и приближенные к фигуре главнокомандующего войсками смогут сделать с простым пехотным капитаном.
Дождавшись, когда мы вернемся на свои места, провожатый вернулся в кабинет и плотно затворил дверь.
Мы также молчали, лишь изредка вертели головой из стороны в сторону. Я – из интереса, а капитан – из каких-то своих побуждений. Через несколько минут дверь вновь открылась и нам на глаза попался все тот же поручник, на этот раз позвал капитана:
– Гражданин капитан, пройдите!
Поиграв желваками, Галецкий встал, поправил на себе парадный китель, после чего сделав несколько твердых шагов вперед, показал поручнику большой, размером с треть дыни кулак и как ничего не бывало, вошел в кабинет. "Местный" щегол покрылся красными пятнами, яростно посмотрел в спину капитану, после чего вслед за ним прошел в кабинет…
Время начинало невыносимо тянуться, казалось, я сижу в приемной (можно же так назвать этот зал ожидания?) целую вечность… Но, как известно, все кончается – ожидание тоже, и, вскоре появился все тот же офицер, позвавший меня. В уставной фразе не было ничего обидного, вот только смотрел на меня этот поручник как на грязь, что меня нисколько не смутило – великое множество раз, еще в той жизни на меня так смотрели! Причем часто, регулярно – начиная от школьных учителей, когда я в очередной раз не до конца сделал домашние задание, продолжая преподавателями во время сессии, которые периодически своим поведением как бы намекали – "заплати, и все – конец твоим проблемам" и, не заканчивался проверяющими на работе…