Как обычно, мысленно выругавшись про себя, лезу в правый нагрудный карман форменного кителя и достаю на свет божий сложенный вчетверо листок. Для виду поколебавшись, протягиваю его полковнику. Тот аккуратно принимает его, разворачивает и начинает напряженно читать. На прочтение у него уходит меньше минуты, еще примерно раза в два больше времени – на осмысливание, после чего полковник выдал свой вердикт, от которого легче как-то не стало:
– Ясно. Я поговорю с ней.
– Виноват, пан полковник! – Вскочил я на ноги и включил "недалекого солдафона", во всяком случае, как мне казалось. – Не считаю это необходимым! Она сделала свой выбор. Ее не устраивает, что я уделяю большую часть времени службе, так пусть. Насильно мил не будешь!
Полковник ненадолго задумался, после чего вернул мне послание. Внимательным взглядом посмотрел на меня, возникло даже такое ощущение, что он изучает меня в прицел винтовки, после чего кивнул, и вновь сказал:
– Садись.
Я благодарно кивнул, вновь устроился на свое место, и, пока начальник комиссии не стал меня грузить служебными делами, решил взять "быка за рога", то есть подать рапорт о переводе дальше по инстанции. Короткое движение руки, и одинокий лист бумаги оказывается на столе перед полковником. Тот не сказав ни слова на мою дерзость (как посмел перед старшим по званию без разрешения что-то класть на стол перед его полковничьем величеством!), вновь погрузился в чтение. Дочитав где-то до середины, полковник скомкал лист бумаги и разъяренно вскочил на ноги.
Вытягиваться по стойке смирно пришлось и мне.
– Ты, щенок, что, из-за каждой юбки будешь губить все дело? Как ты тут пишешь? – Развернув скомканный лист бумаги, Сосновский принялся меня цитировать. – Ввиду низкой квалификации не могу выполнять поставленные передо мной задачи командования?! А кто писал отчет по применению "кацапами" и "колбасниками" бронетехники в Испанской войне? Кто давал характеристики немецким и русским танкам, как их, "русским-Виккерсам"? Часть этого отчета была зачитана министру обороны! Не каждый майор или полковник имеет возможность не то что предоставить свой рапорт на самый верх, а даже надеяться на это!
Замолчав на полторы минуты, полковник Сосновский внимательно продолжил смотреть мне в глаза. На этот раз я взгляд не отводил – так как если я его отведу, то признаюсь в своей слабости. Так и не добившись результата от меня, начальник комиссии разорвал мой рапорт на несколько частей и кинул в мусорное ведро для бумаг, стоявшее у него под столом.
– Рапорт я не подпишу! Фантазер! В пехоту он захотел! Нет, я понимаю еще в кавалерию, но в пехоту!