— Я — эстет. Красота всегда была моей слабостью.
— Я заметила, — пытаясь охватить комнату взглядом, протянула она. Галерея не зря называлась длинной. Она занимала практически весь этаж и была со вкусом заполнена разного рода вещами.
По всему периметру с особой тщательностью были расставлены различные мебельные гарнитуры. Здесь была и вычурная мебель времен Людовика Четырнадцатого, с высокими спинками кресел, пёстрой богатой тканью и характерно изогнутыми ножками, с украшением в виде акантовых листьев на концах. И выдержанный в мрачных готических тонах кабинет, с налётом мистики и таинственности. Здесь легко можно было представить загадочного лорда Байрона, сочиняющего свои бессмертные стихи. Столовая, в которой угадывался последовательный английский консерватизм и приверженность традициям. А самое главное — везде прослеживалась невероятная скрупулёзность и внимание к мелочам. Будь то чайный сервиз на низком резном столике, инкрустированном позолотой, или бронзовая чернильница с гусиным пером на тяжелом письменном столе. Во всем чувствовалось желание полностью воссоздать обстановку и достоверно передать дух времени.
Габриэлла в который раз поразилась насколько разнообразны интересы у Захарии Денвера. Казалось, в его коллекции было всё: редкие монеты и марки, хрупкие античные вазы и китайский фарфор, книги и свитки, которые по причине своей ценности и ветхости хранились на полках под стеклом. Многообразие музыкальных инструментов, название и предназначение некоторых из них для неё оставались загадкой. Маски египетских богов и ритуальные урны, реликвии различных вероисповеданий и предметы культа. Украшения и драгоценные камни разной степени ценности, формы и величины.
— Вы не увлекаетесь оружием? — Габриэлла повернулась к мистеру Денверу, который на её вопрос лишь отрицательно покачал головой и продолжил рассматривать представленные в небольшой винотеке коллекционные вина.
— Значит, вы за мир во всем мире! — тихо прокомментировала его пацифизм Габриэлла.
— Я бы не стал так масштабно об этом рассуждать. — Захария подошел к ней и протянул длинный бокал из тонкого хрусталя. — Выпьете со мной?
Она приняла его и чуть пригубила золотистый напиток. Вино оказалось лёгким и сладким, с приятным ароматом и ярким ягодным послевкусием. Габриэлла сделала еще один глоток и почувствовала, как тепло волнами разбежалась по всему телу, а в голову явно ударил градус.
— Осторожней, мисс Хилл. Это вино может быть очень коварным, особенно для молодых неокрепших умов.
— Я бы не назвала ваш ум таким уж неокрепшим, — не задумываясь ответила она, но пить больше не стала, осторожно поставив бокал на откинутую крышку секретера.