Да, без сомнения думать так было опрометчиво. Когда впервые поднимаешься на борт и спускаешься на воду, все твои представления и скудные знания о парусном яхтинге разбиваются о твёрдые скалы реальности, а страх острыми рифами вспарывает хвалённую уверенность и самообладание. И единственное, что остаётся — постараться выстоять, пройти до конца и тогда ты будешь щедро вознагражден, получив то, чем не каждый человек может похвастаться в жизни. Получив истинную свободу!
— Надеюсь, хождение под парусом для вас всё-таки останется безопасным, — прокомментировал её реплику Захария. — Мисс Хилл, посмотрите, нас сопровождают дельфины! — Он указал прямо по курсу лодки. Габриэлла, покачиваясь, подошла к штурвалу и проследила за его рукой.
Невероятно! Дельфины, сверкая чёрными блестящими спинами, прыгали прямо перед носом яхты. Они плавно входили во встречную волну и быстро выныривали в объятия морского ветра. Габриэлла пыталась их сосчитать, но находилась слишком далеко от носовой части яхты.
— Мистер Денвер, я могу подойти ближе, туда, к парусам? — За всю поездку Захария в первый раз услышал в её голосе неподдельный энтузиазм и искреннее желание без вредных примесей страха и недоверия. Он выровнял крен, сбавляя тем самым естественный ход лодки, и предупредил:
— Держитесь только за неподвижный такелаж, — Захария указал пальцем на железные поручни, — и передвигайтесь…
— По принципу: одна рука для себя, другая для лодки, — закончила за него Габриэлла и, улыбнувшись, двинулась к поручням на носу судна.
Она с огромной осторожностью продвигалась по качающейся палубе пока не подобралась к цели. Оказалось, всё не так страшно, а дельфинов было пять. Вдоволь налюбовавшись дружелюбными гостями, Габриэлла подставила лицо порывистому ветру с привкусом соли и запахом йода. Он нещадно трепал рассыпавшиеся по плечам локоны, давно сорвав тёплый капюшон, но сейчас это её не волновало. Она начинала ощущать этот невероятный, ни с чем несравнимый вкус настоящей свободы. Он солью оседал в волосах, холодными брызгами опалял кожу и намертво впечатывался в душу, навсегда покоряя сердце. Может, поэтому Захария взял её с собой? Может, она — Габриэлла, стала безвольной заложницей своих собственных принципов? Может, её независимость и такая желанная эмансипация сыграли с ней злую шутку: обещая подарить право выбора, лишили его навсегда?
— Мисс Хилл, вы можете потянуть вниз за фал на мачте, чтобы поднять грот?
Габриэлла вынырнула из собственных размышлений и непонимающе уставилась на него.
— Возвращайтесь, я сам. — Он махнул ей, чтобы спускалась в кокпит.