21. Преступление и наказание
Рич почти перестал спать: ощущение, что совсем скоро он покинет гарем, росло с каждым днём, заполняя тоской одновременно с предвкушением. Он постоянно всматривался в лица наложников, пытаясь их запомнить и жалея, что не умеет рисовать. Но больше времени проводил с Антоном – каждую свободную минуту, когда тот не был в покоях Владычицы. Не подозревая о скорой разлуке, наложники постоянно кружились вокруг них, то советуясь по подготовке к празднику, то приходя, чтобы Антон, которого уже единогласно признали главным, разрешил какой-нибудь конфликт.
Петри-таки довёл своих танцовщиков до истерики, и теперь они ни в какую не хотели с ним выступать. Антону пришлось долго внушать сначала Петри, что это не его бенефис и стоит попроще относиться к людям, которые его окружают; потом танцорам, которые всё же должны прислушаться, если не хотят ударить лицом в грязь перед Владычицей.
– Когда ты уедешь, попрошу у Алианны отдельные покои, – вздохнул Антон в один из вечеров. – Я ребят, конечно, люблю, но в казарме уже пожил своё, хватит. Да и хочется быть к ней поближе, насколько это здесь возможно.
– Что ещё будешь делать? – они сидели в саду, прямо на траве, вытянув ноги, и смотрели на розовеющее небо. К вечеру жара спадала, в Салетдин постепенно приходила осень, и Рич начал ловить себя на мысли, что хотел бы посмотреть, какая она здесь. Странно, раньше так сильно хотел вернуться, а теперь и вовсе возвращаться не хотелось. Хотя это, конечно, чушь – здесь ему жизни нет, даже думать не стоит. Правда, проще не становилось, он будто собирался оставить тут часть себя.
– Рваться к власти, – иронично хмыкнул Антон. Откинулся на спину, облокачиваясь о траву, и задрал голову вверх. – Шучу, конечно, нужна мне эта власть, как кошке пятая нога.
– Зачем кошке пятая нога?
– Вот и я говорю: незачем. Буду рядом с Алианной, вот и всё. Может, благолепная Шапсут найдёт дело, чтобы не подыхать со скуки в четырёх стенах.
– Ты точно не хочешь вернуться?
– Нет, – широко улыбнулся Антон. – И минуты не сомневаюсь, стоит ли оставаться. Что меня там ждёт? Светланка наверняка уже утешилась, а даже если нет, я с ней больше не смогу. Родители давно умерли, другой родни нет. Съёмная квартира, невыплаченный за отпуск кредит, унылая работа. А тут… В общем, сам понимаешь.
Теперь, конечно, Рич понимал, но это не делало собственный выбор проще. Ведь можно попросить Владычицу выделить Кессе и его, и деньги. А потом… Он не сможет вот так, в вечном ожидании благосклонности. У Кессы служба, у него – ничего. Тут и гадать не стоит, как лучше.