– Ничего подобного, – Саша покачал головой. – Но тебе не мешало бы поесть по-хорошему. К тому же, если тебя волнует, как ты выглядишь, это хороший признак.
– Я про шрам, – пожала она плечами. – А есть…аппетита что-то нет, – покачала она головой.
– Этот шрам тебя ничуть не портит, поверь мне. Слышал бы ты, как вздыхают по тебе девицы, ведь ты герой. И должен есть, – хмуро добавил Саша.
– Как объяснить девицам, что они меня не интересуют? И что я их разочарую, – спросила Женя, вздыхая. – Я бы сейчас от стряпни Василия не отказался, – призналась она.
– Так съезди в гости к Андрею Ионычу, – предложил Саша, только лишь вздохом ответив на его слова о девицах.
Что-то ему подсказывало, что и мужчины, способного оживить сердце подруги, больше нет.
– Вот так просто заявиться среди ночи, перепугав его почтенное семейство? – хмыкнула Женя. – Я еще не настолько пьян.
– А я и не говорю, что надо сделать это сейчас, – покачал головой Саша. – А вот завтра же мы с Мишелем отвезем тебя к нему. Даже если придется тащить тебя силой.
– Хорошо. Я понял. Надо возвращаться в зал, пока твои дамочки с ума не посходили, оставшись в одиночестве, – сказала Женя. – Идем-идем.
Вообще-то, Саша с легкостью пожертвовал бы дамочками ради подруги, но держать ее затворницей не хотел.
– Все-таки пригласи княжну, – шепнул он.
– Саша, я с тростью, куда мне, – ответила она. – Я отдавлю ей все ноги, споткнусь об платье и повалю еще десяток других пар.
– Ты за свою трость держишься, как за щит, – вздохнул Саша, припоминая ему из рассказов Михайловского, в каком состоянии он рвался работать после атак.
– Ни к чему позориться, Саша. Не последний бал в жизни, – ответила она. Проводив друга в зал, она снова вернулась к отцу, послушать его беседы со старыми друзьями.
Евгений Дмитриевич ободряюще ей улыбнулся, хотя и его мысли были заняты тем, как отвлечь дочь, но идеи у них с Мишей иссякли.
На утро, хоть и разошлись все поздно, Миша и Саша бесцеремонно пришли будить Женю. Они собирались в гости к Андрею Ионычу и возражения не принимались. Жене только осталось сдаться и покорно начать собираться.
Экипаж уже был заложен, так что Жене дали только привести себя в приличный вид и позавтракать перед дорогой, чего настоятельно требовали ее маман и пожилая горничная Дуняша, растившая молодую барышню с младенчества.
Женя, чтобы не расстраивать их, покорно ела, правда без особого аппетита. К тому же она не выспалась, измученная кошмарами и намеревалась поспать в экипаже.
Перед отъездом матушка попыталась было переубедить Женю ехать в мужском платье, но Евгений Дмитриевич перекрыл ее голос своим, надеясь, что эта поездка пойдет дочери на пользу, не важно, в каком она виде, и, благословив их, проводил до экипажа.