– Все пирожки Дуняшины, – проворчала Женя. Она и сама ощутила, что набрала вес.
А потому за ужином ограничилась лишь основным блюдом, как бы нянюшка не подсовывала ей выпечку.
– Я не влезу в свадебное платье, – все же не выдержала она, и это был весомый аргумент. Дуняша смирилась, и порция Жени стала уходить Этьену.
– Думаешь, будет хорошо, если я не влезу в свадебный костюм? – Этьен взял ее руку и поцеловал кончики пальцев. – Любовь моя, ты хорошеешь с каждым днем.
Дуняша, убирая со стола часть тарелок, посмотрела на свою воспитанницу и тихо охнула от озарения.
– Похоже, мирная жизнь идет мне на пользу, – улыбнулась Женя и погладила его по щеке. По крайней мере, по сравнению с тем временем, когда она только вернулась домой, и почти не ела, сейчас она вернула себе здоровый аппетит. Да и работа приносила ей удовлетворение, которое теперь не было отравлено ужасами войны.
Им повезло, весна в этом году была ранняя, обсуждали даже, что к Вербному воскресенью уже и веточек не наберешь, листочки везде распустятся.
Зато меховая накидка для Жени была уже перестраховкой.
И перед тем, как должна была состояться свадьба и долгое путешествие, у них с Михайловским прибавилось работы. Все сложные операции они хотели завершить, чтобы в отсутствие Жени ничего не произошло.
– Сегодня сложный случай, – вздохнул утром Михайловский, пока они мыли руки. – Неправильное положение плода, попытаемся сделать кесарево и спасти обоих. Акушерки из петербургского повивального института будут присутствовать.
С таким Жене сталкиваться не приходилось, и она немного побледнела, хотя и старалась акушерство тоже изучать понемногу.
– А если будут сложности, кого важнее спасти, Андрей Ионыч? – сглотнув, спросила она.
– Как бы ужасно это не звучало, спасаем мать, – ответил он, вздохнув. – Возможно, сумеет еще раз забеременеть. На войне мы видели и куда более страшные ранения, но здесь надо собрать все знания и силы воедино. Ты справишься? – все же уточнил он.
– Надеюсь… – Женя прикусила губу. Она боялась не того, что растеряется и испугается, а лишь того, что ей не хватит теоретических знаний. – Я сделаю все возможное, – решительно добавила она, шагнув за наставником.
Они зашли в операционную, где уже все было готово. Роженица была под эфиром, и старшая сестра отчиталась, что и как. Женя переглянулась с Михайловским, за стеклянной стенкой находились студенты и акушерки из института. Михайловский, как обычно, начал с анамнеза.
– Многоплодная беременность, – сказал он, оценив живот, по которому было видно, что положение плодов неправильное. – Естественные роды невозможны, и приведут лишь к гибели ребенка, и возможно, матери.