– Жива, Андрей Ионыч, – ответила медсестра, не выпуская руку пациентки.
Правда, та была едва ли не синюшного цвета, и, кажется, в любой момент готова была преставиться, но хваталась за жизнь.
Михайловский оставил на Женю наложение последних швов и занялся пациенткой, чтобы та все же не умерла у них на операционном столе. Эфир убрали, запахло камфарой, Андрей Ионович вместе со старшей сестрой все же стабилизировал пациентку. Давление начало потихоньку расти. Пульс, хоть и слабый, стал ровным. Женя закончила последний шов и наложила стерильную повязку.
Когда все наконец-то закончилось, она словно вернулась в реальный мир. Там аплодировали студенты, сестры отчитывались, что оба младенца в порядке, и женщину переводили в палату. Сил хватило дойти до рукомойника, и вот уже там перед глазами у Жени все поплыло, а в ушах зашумело.
Как на беду, Михайловский задержался в операционной, а когда зашел в умывальню, уже обнаружил Женю лежащей на полу.
– Сестра! – рявкнул он в закрывающуюся дверь, а сам кинулся к Жене. – Женечка, душа моя, – он лишь коротко ополоснул руки от крови и похлопал девушку по щекам. – Нюхательную соль! – распорядился он ошарашенной медсестре.
Женя очнулась от резкого запаха и села, не понимая как она вообще оказалась на полу.
– Андрей Ионыч, мне что-то нехорошо, – выдохнула она, отстраняя от себя флакон, и вскочила, бросившись к корзине, куда отправлялись их залитые кровью фартуки. Пару минут ее мучительно выворачивало. Но потом стало легче. Она села, привалившись к стене, и тяжело дышала.
– Маша, водички, – распорядился Михайловский, глянув на медсестру, и подошел к Жене. – Переволновалась, душа моя, – без намека на брезгливость, да и с чего бы, он погладил Женю по спине. – Ничего, душа моя, все будет хорошо. Как говорится, до свадьбы заживет.
– Похоже на то. Мне ужасно неловко, простите, Андрей Ионыч, – покачала она головой. – Хорошо не у стола упала, вот был бы позор.
– Ну что ты, – Михайловский взял стакан, принесенный Марией, и протянул его Жене. – За столом ты бы не упала, с твоим-то железным характером, – подбодрил он, улыбнувшись.
– Спасибо, – кивнула она и по глоточку принялась пить воду. – Мне уже лучше. Видимо, переволновалась.
– Давай-ка мы с тобой перекусим немного, а потом навестим нашу пациентку, – предложил Михайловский. – Прогулка тебе будет на пользу. А погода-то сегодня какая, аж душа поет.
Женя согласно кивнула, умылась и прополоскала рот, и они с Михайловским привели себя в порядок после операции, и в подобающем виде отправились подышать воздухом и размять ноги.