– Раз уж аудиенция превратилась в балаган, – хмыкнул император, кивнув растерянному камердинеру, – то велите подать чай.
Потихоньку все успокоилось, и Женя обнаружила себя сидящей в малой гостиной Ее Величества, с чашкой чая в руках. Это было словно сон, аудиенция, грозившая кончиться наказанием, перешла в почти неформальную беседу.
– Значит, вы не сошлете Женю в Сибирь, Ваше Величество? – немного успокоившись, все же как-то жалобно спросил Михайловский, жутко смущенный своим поведением.
Да и вид Жени на полу добавил ему седых волос.
– Все же, это не первый случай, когда барышня устраивает маскарад и едет на фронт за женихом, за такое в Сибирь не ссылают, – ответил император. – А здесь получилась воля случая, и, принимая во внимание все заслуги перед отечеством, спасение жизней, думаю, нужно просто уладить все бюрократические вопросы.
Он задумчиво крутил усы, потягивал чай и внимательно смотрел на Женю, которая изо всех сил старалась держаться прямо.
– Шансов, что княжна остепенится и станет примерной женой и матерью, и согласится оставить врачебную практику, видимо, нет, – добавил он, и Женя с мольбой посмотрела на него, готовая встать на колени, если потребуется.
– Ваше Величество, дозвольте сказать? – обратился к императору Михайловский. – Признаюсь, я и сам был обескуражен, когда в юном лейтенанте, направленном на службу в наш госпиталь, распознал девицу. Но клянусь всеми спасенными жизнями, если бы не Женя, потери наши были бы куда больше. Не знаю, докладывали ли вам, но она работала на передовой, чуть ли не оперировала под бомбежкой. Да что там, сейчас я без нее просто не справлюсь! Если будет на то воля ваша, государь, позвольте княжне работать и дальше.
Императрица тоже многозначительно посмотрела на мужа, явно намекая, что стоит пойти на уступки. И к великому облегчению и счастью Жени, тот улыбнулся.
– Хорошо. Своим императорским указом я велю признать все документы, диплом и награды Константина Воронцова и переписать их на имя княжны Воронцовой, – со значением сказал он, и Женя не знала, как его благодарить.
– Благодарю вас, Ваше Величество! – она подскочила на ноги и тут же осела в глубоком реверансе. – Вы не представляете, как для меня это важно. Клянусь, вы ни за что не пожалеете о принятом решении. Я не посрамлю звания и мундира.
Император благосклонно ей кивнул, и тут их снова прервали. Появился безумно виноватый на вид камердинер.
– Ваше Величество, прошу простить, но здесь некий посетитель, француз, утверждает, что он должен присутствовать на аудиенции с княжной Воронцовой, так как это его жена. Он выглядит немного безумно, служба безопасности его пока задержала.