Во-вторых, обобщить опыт работы по подготовке летного состава: отметить хорошие результаты, не обойти молчанием недоработки. Коллективно выработать конкретные предложения, рекомендации по этому вопросу.
В-третьих, изложить свою точку зрения о составе и боевых порядках в авиации. В частности, о звене истребителей и его боевом порядке, о тактике действия разных видов авиации.
Филипп Александрович посоветовал подумать, обсудить эти вопросы сначала в эскадрильях, потом – в группе. А затем прийти к единому мнению. Единое коллективное мнение, подчеркнул он, – основа ваших коллективных выступлений при встречах в верхах, когда вы приедете в Центр.
– А то, что вас попросят обо всем написать и высказать предложения, – это уж точно. Так делали летчики всех групп, которые возвращались в Союз, – сказал Ф.А. Агальцов.
Смушкевич и Агальцов как будто читали наши мысли. И в этом не было ничего удивительного. Они часто бывали на аэродромах. Беседовали по душам с летчиками как до воздушного боя, так и после их возвращения. Присутствовали на разборах. Все, что у нас наболело, все недостатки, которые хотелось устранить побыстрей, – обо всем этом мы делились с ними, зная, что нас поймут, помогут, сообщат выше и будут добиваться выполнения наших предложений, рекомендаций, советов.
– У вас будет несколько суток, пока доберетесь до родных берегов, – продолжал Агальцов. – Используйте их для обмена мнениями. В Центре вам, видимо, предоставят время еще раз обдумать и описать все, что относится к опыту воздушных боев, проведенных в Испании. А некоторым из вас, повторяю, придется отстаивать ваши предложения в верхах. Там ничего не примут на веру без аргументации, будут задавать вопросы, и, конечно же, весьма сложные…
Разговор у Смушкевича и Агальцова был очень дельный. Как и другие товарищи, я почувствовал, что задача возложена на нас ответственная – основательно все продумать, по-настоящему обобщить накопленный опыт и все самое ценное откровенно доложить в Центре.
Наступил день отъезда. Рассаживаемся по машинам и едем в Картахену.
Подымаемся на палубу. Навстречу летчикам тянутся дружеские руки наших моряков. От командира крейсера мы узнали, что в Севастополе мы будем через десять суток. Этого времени достаточно, чтобы мы, летчики, успели обсудить узловые проблемы, которые должны составить основу нашего коллективного доклада Центру о боевой работе нашей авиагруппы в Испании. Каждый час мы старались использовать с пользой для дела.
Сравнивая летно-технические данные наших самолетов (И-15, И-16, Р-зет, СБ) и самолетов противника (Ме-109, появившийся в небе Испании в марте 1937 года, «фиат», Хе-51), мы тщательно взвешивали все плюсы и минусы. Когда речь зашла об истребителе И-16, все летавшие на нем были едины во мнении, что эта машина подчиняется лишь тому летчику, который хорошо владеет техникой пилотирования, особенно на малых скоростях, малых высотах, при резких эволюциях. Что касается самолетов И-15, СБ, то они на малых скоростях в воздухе вели себя «джентльменски»: перед срывом в штопор накачивались с крыла на крыло, «клевали на нос», словно предупреждая летчика – «Смотри в оба! Увеличь скорость, а то сорвусь».