Сергей Петрович слушал его, не прерывая и даже не поворачивая к нему лица. Это были удивительные слова мечты и надежды, исполненные юношеской горячности и одержимости, целая поэма о море, кораблях и орудиях, развернутый трактат о воинском долге мужчины, страстное исповедание веры в свое призвание. И, только выложив все и закончив тем, что жизненный путь избран им навсегда и что путь этот – военный флот, Костя повернулся к отцу.
– Так, брат… Выходит, ты и в самом деле вырос… Рановато, конечно, в пятнадцать лет всю свою судьбу решать, но против рожна, видно, не попрешь… Значит, решил ты всерьез?
– Да, – виновато сказал Костя.
– Ну что ж, дело твое. А я тебя всегда поддержу!
{18}
В конце июня 1936 года летчик Кудрин поднял новый самолет-разведчик Немана в небо. ХАИ-5 легко оторвался от земли и в полете показал хорошую управляемость, добрые летные качества. Заводские испытания самолета провели за двадцать летных дней. Выполнили 42 полета, причем ежедневно вносились какие-то изменения для устранения возникших неисправностей: меняли покрышки колес, устраняли утечки воздуха из воздушной системы, установили новый карбюратор. Но, несмотря на недостатки, стало ясно, что Неману удалось создать наиболее совершенный самолет-разведчик своего времени. Его максимальная скорость превысила скорость состоявшего на вооружении Р-5 на 109 км/час!
{36}
Мне тогда было тридцать два года. Марусе двадцать девять, а дочери нашей Светлане шесть с половиной. В начале июля я получил отпуск, и мы сняли на месяц под Москвой дачу.
Мы со Светланой думали ловить рыбу, купаться, собирать в лесу грибы и орехи. А пришлось сразу подметать двор, подправлять ветхие заборы, протягивать веревки, заколачивать костыли и гвозди. Нам все это очень скоро надоело, а Маруся одно за другим все новые да новые дела и себе и нам придумывает. Только на третий день к вечеру наконец-то все было сделано.
И как раз, когда собирались мы втроем идти гулять, пришел к Марусе ее товарищ – полярный летчик. Полярный летчик – это, конечно, да! Тут поспорить трудно. Однако речь все же о моей жене. И согласиться тут трудновато. Они долго сидели в саду, под вишнями. А мы со Светланой ушли во двор к сараю и с досады взялись мастерить деревянную вертушку. Когда стемнело, Маруся крикнула, чтобы Светлана выпила молока и ложилась спать, а сама пошла проводить летчика до вокзала. Но мне без Маруси стало скучно, да и Светлана одна в пустом доме спать не захотела.
Мы достали в чулане муку. Заварили ее кипятком – получился клейстер. Оклеили гладкую вертушку цветной бумагой, хорошенько разгладили ее и через пыльный чердак полезли на крышу. Вот сидим мы верхом на крыше. И видно нам сверху, как в соседнем саду, у крыльца, дымит трубой самовар. А на крыльце сидит хромой старик с балалайкою, и возле него толпятся ребятишки. Потом