— Ну да.
— А вы уверены, что он оттуда ушел? У Вадима брови поползли вверх. У Сони тревожно расширились глаза.
— Что вы хотите сказать, — спросил Вадим, — что он мог не уйти?
Остаться там? За домом? Зачем?
— Мало ли, вдруг сердечный приступ.
— Нет, — покачал головой Вадим, — мы убирали технику, мы бы его увидели…
— Я видел, как он уходил, — сообщил Максим.
— Каким образом?
— Я в этот момент отошел… И видел, как он уходил среди деревьев.
— Куда вы отошли?
— Пописать, — насмешливо произнес Максим. — Имею право, а?
Реми не стал вдаваться в дискуссию о правах человека. Он устал. Позади полный рабочий день, и голова была несвежей. Он был раздражен, и чувство юмора, как он сам говорил в таких случаях, «подало на развод».
— Который был час?
— Понятия не имею, — бросил Максим. Похоже, что Максим и Реми раздражали друг друга. Так бывало почти всегда: сначала люди обращаются за помощью, а потом злятся и кидаются на него — не любят, когда им задают вопросы…
— Без десяти три, — подал голос Вадим. — Без десяти три у меня началась следующая сцена с актрисой, уже без его участия.
— Месье Дор на съемках не был встревожен, задумчив, необычен?
— Нет, скорее наоборот. Ни за что бы не сказал, что у него что-то на душе или что-то на уме.
— Вам не показалось, что он блефует, когда обещал вернуться к ужину?
— Нет, — в один голос заявили Максим и Вадим.
— А вообще его беспокоило что-нибудь последнее время? Он был озабочен чем-нибудь? Планировал какие-то важные дела? Встречи? Разговоры?
Реми заметил, что Пьер бросил быстрый взгляд на Соню. Соня замялась.
— Нет… Папа был в хорошем настроении, веселый, он был очень доволен, что снимается… Я не думаю, что его что-то тяготило.
— Я тоже так не думаю, — подтвердил Вадим. — Роль у него получалась великолепно, он был горд.
— Я бы даже сказал — сиял, — вступил Максим. — Он много лет не снимался, и с этой ролью благодаря Вадиму у него наступил в жизни счастливый период.
— И к тому же он был невероятно рад приезду Максима, — добавил Вадим.
— Это была ваша первая родственная встреча? Вы никак до этого не общались?
— Я получил несколько писем от дяди… И я ему тоже написал несколько писем. И потом, мы раза три-четыре созвонились.
— На какую тему?
— Это имеет отношение к его исчезновению?
— Не знаю. Когда вы мне расскажете, я подумаю. Максим пожал плечами:
— В основном мы обменивались рассказами об историях семей, кто что знает. Хотели при встрече соединить всю информацию и восстановить белые пятна… Даже написать, может быть… Дядя был очень увлечен этой идеей, для него история рода имеет огромное значение, я даже был удивлен его энтузиазмом… Для меня, конечно, тоже, но у меня есть для этого свои причины: я вообще ничего не знал о своих предках, все это было открытием последних лет.