– А чай-то у вас тут совсем крепкий, как я посмотрю, – я даже не обратила внимания на их ошарашенные лица от моего появления. – Мама, с каких пор ты стала мне недоговаривать? И что вообще все это значит?
– Даря? – Алиса, кажется, первая отошла от шока. – Что ты тут делаешь?
– Я на чай пришла, разве не видно. Сразу и пришла, как почувствовала, что мама меня динамит по телефону, – я вопросительно посмотрела на маму.
Мама быстро отмерла от шока и, выскочив из папиных объятий, крепко меня обняла. Мамины объятия меня всегда успокаивали и придавали уверенности. Но не в этот раз. Я внимательно смотрела в мамины глаза, которые заволокла печаль и грусть, а, может, тревога. Не знаю, но там точно не было видно спокойствия.
Олег быстро отложил свой ноутбук на поверхность дивана и встал вслед за мамой. Я кивнула ему и улыбнулась. Он тяжело вздохнул, рукой провел по коротким волосам на голове.
– Дарина, почему не сказала, что приедешь? – Олег сгреб меня в крепкие объятия после мамы. Но быстро отпустил. Неуместно было при всех стоять и обниматься, хоть обоим и хотелось. Я чувствовала это. Но мы и официально никому не сообщили о наших зарождающихся отношениях. – И вообще, когда ты приехала?
– Сегодня. Что случилось? А где Ксюша? – я присела на край дивана. Даня отошел от окна и сел в кресло. Руки сцепил в замок и уперся в них подбородком. Мне показалось, что брат постарел лет на десять.
– На Ксюшу напали. Хорошо припугнули. Да так, что она теперь лежит на сохранении, – прошептал Даня.
– А дети? С ними все хорошо? – я обвела всех присутствующих взглядом. Алиса кивнула. – Как сейчас Ксюша?
– Сейчас состояние стабильное, ее еще неделю точно подержат в больнице, врачи хотят понаблюдать за состоянием, – Алиса сделала глоток воды. – Она была в магазине, когда просили передать послание. Сильно припугнули.
– Как припугнули? – тихо прошептала я, глядя на Даню. Я боялась услышать ответ. Ведь я помню, как меня ударили в тот раз, хорошо, что соседи вовремя остановили того мерзавца, которого отправили передать сообщение через меня моему брату и Максу.
– Её не били, если ты об этом, – папа грозно пробормотал. – Зажали, мерзавцы, в магазине и стали угрожать, показывая фотографии, на которых показаны все ужасы того, что они могут с нами сделать. Потом отпустили, но ей плохо стало. Люди скорую вызвали и потом уже до нас дозвонились.
– Какой ужас. Мне жаль, Даня. Мне очень жаль, – я крепко сжала плечо брата. – Столько времени уже идет эта вражда, прессинг? Когда все закончится? Когда? – шептала я.
– Мы решили, что пора разделиться. Хотим сами поймать их в ловушку, – я первый раз в жизни слышала в голосе Дани столько ледяных ноток. – Отец и мама уедут в Европу, Ксюшу и Алису разделим и отправим в те места, где их не найдут. Мы будем тут вести дела и борьбу.