– Может, и так. Только я бы не называла её негодяйкой, – задумчиво сказала Марина, – конечно, она совершила негодный поступок, но ведь девочка не была в этом деле главной, её подговорили родители. А потом она полюбила нашего Марка, я знаю это. Она разрывалась на части, хотела быть с ним…
– Угу. Хотела, чтобы он убежал вместе с ней, бросив Империю, забыв свой долг!
– Да, ты всё верно говоришь… Но девочка действительно его любила. Это не просто шпионско-политические интриги, это очень несчастная, изначально обречённая любовь, причём обоюдная.
– А как Марк сейчас? Последствия ранений он вылечил, а вот что у него внутри?
– Ты знаешь, мне удалось немного поговорить с ним. Он, мне кажется, полностью выжег у себя в душе все малейшие движения в вопросах любви, женской привязанности и прочего. Он теперь только воин, и может любить лишь родителей и друзей-соратников.
– Так он что, теперь не собирается жениться? – спросил я.
– Я тоже задала ему этот вопрос, – улыбнулась Марина, – он покачал головой и сказал, что помнит о своих обязанностях и не намерен от них отказываться. Мне кажется, мальчик не хочет, чтобы мы или кто-то другой вспоминали эту жуткую историю, и говорили с ним об этом. Он не собирается делать глупости, это теперь воин и сын императора, а тема женской любви для него закрыта.
– А как же… Он ведь сказал, что свои обязанности помнит, значит, жениться не отказывается?
– Мой дорогой супруг, не путай, пожалуйста, вопросы любви и женитьбы, тем более, женитьбы по государственным причинам.
– Ну почему же? Мы же с тобой очень даже государственные люди, но ведь, кажется, любим друг друга? Или я ошибаюсь?
– Не ошибаешься, любимый! – ласково улыбнулась Марина. – Но ты забываешь, что мы с тобой полюбили друг друга, когда ты был ещё купчишкой средней руки, а я бывшей рабыней, ещё не до конца пришедшей в себя после этого. Поженились мы потом, а уж государственными людьми вообще стали гораздо позже!
– Да, ты права. А как всё-таки прошла встреча с Лицинией и Плацидией?
– Ты знаешь, очень неплохо, я даже не ожидала. Молодёжь совершенно неожиданно нашла общий язык. У нашей Плацидии с выходом из детства проявились очень положительные чёрточки, которых я, честно говоря, не ожидала. Во-первых – чувство такта. Я боялась, что девочка будет обижена и разочарована в своём женихе, который закрутил такой глубокий роман, игнорируя её, как женщину.
– Да ещё и со шпионкой, которую потом убил собственноручно! – вставил я.
– Нет-нет, дорогой, ты не совсем понимаешь женскую психологию. Все эти шпионы, заговоры, международные скандалы – это только фон, антураж. Гораздо важнее сам факт измены. Если бы Марк сделал это с какой-нибудь обычной девушкой, без всех этих заговоров, она страдала бы не меньше. Но здесь она проявила великую мудрость – просто сделала вид, что ничего не было. Она прекрасно понимает, что любви у них с Марком нет, это союз ради укрепления государства, поэтому и делает вид, что ничего не заметила.